У могилы Адриана около Аврелиевых ворот готы, переправившись через Тибр, пошли на штурм, выставив вперед большие осадные щиты, и, сметая обороняющихся тучей стрел, стремились поставить лестницы для подъема вверх. Поскольку тут стены, ведущие от города к мавзолею, образовывали узкий проход, то, заходя с флангов, готы оказывались в тылу у осажденных, тем самым еще более затрудняя оборону. Однако готы были отброшены небольшим гарнизоном, который стал кидать сверху статуи, а затем, когда готы немного отступили, повел интенсивную стрельбу стрелами и камнями. Таким образом, и здесь применялась та же тактика штурма: сбить или заставить прекратить стрельбу защитников и в это время подставить лестницы и взобраться наверх.

Около Транстиберинских и Фламиниевых ворот, вследствие сильных естественных укреплений, готы не предпринимали активных действий. Витигис перенес главное направление штурма на Виварий, около Пренестинских ворот, где перед стеной была равнина, удобная для штурма. Кроме того, тут городская стена была слабая и поэтому она была укреплена снаружи невысокой дополнительной стеной. Готы пробили первую стену и оказались в Виварии, а по существу, в мышеловке. Византийский отряд, неожиданно напав на них в тесноте, всех перебил. Воспользовавшись замешательством врагов, Велизарий предпринял общую вылазку, обратил врагов в бегство, во время которого многие из них погибли. В это же время вылазку произвели и из Саларийских ворот. И тут враг побежал. Осадные машины были сожжены. Битва за Рим, начавшаяся утром, закончилась лишь ночью. Готы потеряли 30 000 убитыми (sic!), а ранеными еще больше. Таков рассказ очевидца этих событий Прокопия.

Итак, рассмотрев рассказ о штурме, можно сделать определенные выводы о способах штурма городов остроготами. Готы построили укрепленные лагеря как базы для контроля над осажденными и точки, из которых ведется штурм. Последний ведется на начальной стадии осады при большом численном превосходстве над противником. Этот штурм был вызван стремлением захватить город скорее и не тратить время на его осаду. Приступ велся на значительной части римских укреплений одновременно, не давая противнику возможности перебрасывать подкрепления с одного участка обороны на другой. Главное направление штурма приходится на место, где подход к стене удобнее. На других участках штурма войска выставляются, чтобы угрожать осажденным и не допустить вылазки через ворота во фланг нападающим на других участках. По сравнению с III в. мы не обнаруживаем у готов новых осадных машин: те же лестницы, тараны и башни. Осадные щиты, зафиксированные тут у остроготов, также не являлись техническим новшеством в Античности. В целом, судя по рассказу Прокопия, полиоркетика стояла у остроготов на более низком уровне по сравнению с византийцами.

Осада Аримина готами в 537—538 гг. мало отличалась от описанной выше осады Рима. Сначала готы располагаются лагерем вокруг города, блокируя его. Для приступа они воздвигают деревянную башню, наверху которой была перекидная лестница. Сооружение двигалось на четырех колесах, но тащили его не быки, а люди, укрывшиеся внутри башни. Для преодоления рва последний засыпается фашинами. Однако башня увязла на подобном «грунте», и лишь с трудом ее отбили от вышедших в вылазку византийцев. После этого готы приступили к блокаде (Procop. Bel. Goth., II,12,1—25). Таким образом, тут мы наблюдаем тот же способ осады, что и при осаде Рима: готы пытаются сначала взять город штурмом, а затем переходят к осаде.

В 546 г. остроготы, узнав, что Велизарий захватил Рим, быстро подошли к городу и уже на следующий день попытались атаковать стены города. Прокопий, описывая эти события, не отмечает наличие каких-либо осадных орудий. Вероятно, их и не было, поскольку готы стремились взять город штурмом с ходу (Procop. Bel. Goth., III, 24). Ведь осадных машин они с собой не возили, а новые сделать не успели.

Когда открытый штурм не увенчивался успехом, готы могли для овладения городом применять различные хитрости. Например, в 537 г. во время трехмесячного перемирия под Римом они совершили неудачную попытку пройти в Рим по акведуку. Потерпев и в этом неудачу, остроготы решили неожиданно, в обеденное время, попытаться взять Рим штурмом, неся лестницы и огонь. Однако и эта попытка сорвалась, как и попытка взять город с помощью измены. Планировалось, что двое римлян напоят стражу и призовут готов, которые, переплыв через Тибр, войдут в Рим, а остальные готские силы в это время пойдут на генеральный штурм (Procop. Bel. Goth., II, 9). Таким образом, готы, несмотря на их героический этос, прибегали и к хитростям, пытаясь ускорить взятие города.

В 549 г. готы осаждали Рим, попытки взять город штурмом были безуспешными, тогда готы воспользовались предательством и в очередной раз захватили город (ср.: Sozom., IX, 9). План взятия города был тщательно разработан Тотилой. Трубачи, переправившись ночью через Тибр, должны неожиданно затрубить около стен, отвлекая внимание осажденных, а в это время изменники должны были впустить готов через другие ворота. Кроме того, на дороге в Центумеллы была поставлена засада, которая должна была уничтожить всех бегущих туда из Рима. Все произошло именно так, как и было задумано (Procop. Bel. Goth., III,36). Таким образом, в данном случае действовал строгий стратегический расчет. К хитрости Тотилу заставили прибегнуть бесплодные попытки взять город штурмом, а измена стражи ворот помогла выработать конкретный план. Звук трубы, который осажденные должны были посчитать сигналом к штурму, должен был ошеломить и – главное – дезориентировать обороняющихся, отвлекая их от места нанесения основного удара. Внезапный же вход готского войска в Рим должен был повергнуть защитников в бегство. На более же вероятной дороге была выставлена засада, которая нанесла противнику максимально возможные потери.

Вообще при нападении на врага остроготы применяли эффект неожиданности. Особенно это важно было, когда атаковали вражеский лагерь, который византийцы обычно тщательно охраняли. В 547 г., чтобы неожиданно напасть на византийский лагерь, готы идут по горам, где нет дозоров, а нападение производят ночью, когда враг спит (Procop. Bel. Goth., III, 26,17—20; ср.: Zosom., V,17, 2). Неожиданно же Тотила нападает на стан герулов (Procop. Bel. Goth., III, 27, 7—8). Подобный же прием позднее, в 589 г., использовал визиготский дукс Клавдий, неожиданно напав на лагерь франков и разгромив их под Каркасоном (Joan. Biclar., а. 589, 2; Isid. Hist. Goth., 54).

При осаде крупного города у него оставалась большая часть готского войска, а более мелкие отряды рассылались для захвата менее сильных укреплений (Procop. Bel. Goth., III, 6, 3). Это была часть общей стратегии Тотилы при отвоевании у византийцев Италии в 540-х гг. (Procop. Bel. Goth., III,11, 38). Таким образом, войско не было приковано к одному, пусть даже и самому важному населенному пункту, а могло вести кампанию на разных стратегических направлениях.

Если город проявлял настойчивость при обороне, то готы от него могли отступить, как это было сделано Тотилой при осаде Перузия в 545 г. (Procop. Bel. Goth., III,12,13—15; ср.: III, 24,19—21). Осада могла быть снята и при подходе подкрепления к осажденным (Procop. Bel. Goth., IV, 26, 3).

Прокопий оставил нам информацию и о судьбе гарнизонов, городов, взятых остроготами. Воинов из сдавшегося гарнизона зачисляли в готское войско с сохранением равных прав, при сохранении им их имущества (что было весьма нетипично для эпохи), а не желающих служить отпускали с пустыми руками (Procop. Bel. Goth., III, 30, 21—22; 37,14). Оружие и коней готы в последнем случае забирали (Procop. Bel. Goth., III, 36, 25), но какие-то вещи могли все же оставлять (Marcel. Com., a. 545,1). Естественно, эти перебежчики могли оказывать влияние на повышение уровня готской полиоркетики.