— Пора возвращаться, Кэти. — Кариффа решительно подхватила меня под локоть и потянула прочь от беседки. Эонору она по-прежнему игнорировала.

— Как ни жаль, сирра, но вынуждена попрощаться, — церемонно извинилась я, радуясь, что нашелся повод поскорее от нее сбежать. — Нас ждут к ужину.

— И кто же? — Сделав вид, что не понимает намека, девушка развернулась и невозмутимо пристроилась рядом. — Саэр Крэаз при мне предупреждал опекуна, что его не будет по крайней мере несколько дней, а то и больше.

Кариффа злобно прищурилась, всем своим видом давая понять, что сирра Арвит лезет не в свое дело. А я не сдержала разочарованного вздоха. Тут же попыталась вернуть себе равнодушно-высокомерную мину, но от Эоноры не укрылась моя досада.

— О, вы не знали? — пропела она приторно-ласково. — Прошу прощения, что расстроила, думала, вы уже привыкли к подобному пренебрежению со стороны господина. — Девушка доверительно склонилась к моему уху. — От саэров трудно ожидать иного поведения. Они так самонадеянно-высокомерны и всегда презрительно относятся к женщинам, особенно тем, кто отмечен особым даром. Мы обречены на жалкое существование, хотя достойны большего. — Нежный голосок стал тихим и вкрадчивым. — А ведь когда-то именно такие, как мы, вершили судьбы этого мира.

Как интересно! Эонора, оказывается, втайне о революции мечтает! Или не только мечтает?

— Судьбы мира вершила богиня, — проскрипела вдруг Кариффа, — лишь она имела право судить. Казнить или миловать.

— Богини давно нет, — невозмутимо откликнулась девушка, — а вот потомки ее жриц остались. И кто знает, на что способна кровь служительниц Проклятой.

Старуха дернулась, как от удара, услышав ненавистное слово «Проклятая».

— Ни на что не способна, — каркнула она резко. — В этой жалкой капле не сохранилось ни истинной силы, ни былого могущества. Лишь Великая…

— Что теперь об этом вспоминать? — поспешно вмешалась я в ненужный, совершенно бессмысленный спор. — Все забыто, ушедшего не вернуть.

Эонора и Кариффа мрачно уставились друг на друга. Везет же мне на фанатиков. Сначала верная адептка Проклятой, теперь вот воинствующая сторонница лозунга «Вся власть женщинам!».

— Зачем возвращать, — наконец-то перевела на меня взгляд младшая дочь рода Арвит, — если можно создать свое? А насчет того, что все забыто… Тут вы не правы, сирра. Знания не исчезают бесследно, главное, понять, где и как их искать. Тогда каждая «жалкая капля», — передразнила она язвительно, — станет на вес золота. Особенно если они объединятся, сольются вместе.

Эонора многозначительно помолчала, предоставляя нам возможность самим додумать дальнейшее, и, резко поменяв тему, восторженно зачирикала:

— Так вам понравилась Аллея фонтанов? Не правда ли, она очаровательна? Даже в Соот Мирне нет такого чуда, император был в полном восторге.

Представила восторженного Айара, скачущего под струями фонтанов, и с трудом сдержала ехидный смешок. А девушка все щебетала и щебетала, хлопая длинными пушистыми ресницами, и несла всякую чушь. Знакомая тактика, однако.

Мы дошли до ближайшего к нашим покоям входа во дворец, и Эонора, перестав кривляться, придержала меня за руку.

— Когда-то жрицы называли друг друга сестрами, — произнесла она тихо и очень настойчиво. — В единстве наша сила.

Попрощалась и ушла.

— Сестры… Откуда она это взяла? — буркнула за моей спиной Кариффа. — Выдумала, наверное.

Не выдумала. Я четко это знала. Помнила, как обращалась к подругам та, чью историю проживаю теперь во сне. Только вот Эонора наверняка понимала это по-своему. И если кем себя и видела, то исключительно наиглавнейшей и наиважнейшей — «первой среди равных».

Кстати, действительно, откуда ей-то известно это слово?

Ужинала я в этот вечер одна. Засыпала тоже. И проснулась в полном одиночестве. Сиятельный так и не появился.

Следующие несколько суток прошли как в тумане. Я вставала, приводила себя в порядок, ела, чем-то занималась и вечером, со вздохом облегчения, ложилась в кровать. Чтобы утром, с тоской взглянув на пустую подушку рядом, обреченно встретить новый душный и совершенно бесполезный день. Гулять я не ходила, не хотелось встречаться ни с Эонорой, ни с Арвитом — вообще ни с кем. Бездумно слонялась по покоям, а в душе росли тревога, раздражение и горькая обида.

На четвертую ночь я проснулась от острого ощущения, что в спальне помимо меня еще кто-то есть. Открыла глаза и увидела Саварда. Он стоял спиной ко мне у большого окна в дальнем конце комнаты, и его силуэт четко выделялся на фоне неба, усыпанного яркими сверкающими звездами.

Не знаю, как, но сиятельный сразу понял, что я уже не сплю. Это было видно по тому, как он вдруг подобрался, точно перед прыжком в ледяную воду.

— Разбудил тебя? — Негромкий голос звучал устало. — Прости, не хотел.

Не хотел? А зачем тогда появился посреди ночи?

— Вы имеете право приходить в мою спальню в любое время, — отозвалась безразлично, — и будить меня, когда этого пожелаете.

Может, стоило сказать что-то другое, принять извинение, заверить, что все в порядке и я всегда рада его видеть, но… За то время, пока Савард отсутствовал, я извелась, вымоталась и психологически устала. Да, просто-напросто устала.

Бесконечные дни… Длинные ночи… Стало вдруг все равно, что со мной будет дальше.

Крэаз дернулся, как от удара, широкая спина закаменела, и он обманчиво-спокойно повторил:

— Вы?

Несколько минут оглушительной тишины.

— Еще совсем недавно ты обращалась ко мне иначе.

— С тех пор многое изменилось.

— Что же?

Пожала плечами, хотя он не мог меня видеть, — зачем объяснять очевидное? Пробормотала уклончиво:

— Многое.

Снова томительное молчание.

— Как тебя зовут?

— Простите?.. — Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что в первый момент я даже растерялась.

Савард стремительно обернулся.

— Как тебя, — он на мгновение запнулся, — звали в другой жизни?

— Очень похоже. Екатерина, — позволила себе чуть заметно улыбнуться, — Катя.

Так странно произносить вслух свое земное имя. Здесь, на Эргоре.

— Ка-ти-а, — протянул сиятельный неторопливо. Он пробовал мое имя на вкус, растягивал каждый слог, перекатывая его на языке. — А в том мире у тебя кто-нибудь есть?

Странный вопрос. Не могла же я жить в полном одиночестве. Даже если не вспоминать о предательстве Светки и Артема, вокруг меня и без них людей хватало.

— Родители умерли, погибли. Дальние родственники… друзья… Как у всех.

— Мужчина, — перебили меня нетерпеливо. — У тебя там остался мужчина, Катиа?