Переход с одного мостика на другой. Поворот… следующий…

С нами кто-то сталкивался, здоровался, о чем-то спрашивал. Мы извинялись, приветствовали, отвечали, но не останавливались. Постепенно шум стихал, девочек становилось все меньше, а строгих женщин, шествующих спокойно и неторопливо, — все больше.

Ниже… еще ниже… и еще… Туда, к пышной зелени, душистым клумбам, цветным дорожкам и говорливым ручейкам.

Наконец голоса совсем смолкли, затерявшись где-то вверху, и мы, в полном одиночестве миновав последний пролет, вбежали на открытую круглую террасу, скользнули в высокие двери и остановились в большой просторной комнате.

— Доброе утро, Мать-настоятельница, — поздоровалась подружка, и я, склонив голову, торопливо подхватила приветствие.

— Здравствуйте, девочки. — В голосе, заполнившем комнату, удивительным образом сочетались строгость и ласка, сила и мягкость. — Спускайтесь.

— Пойдем. — Соседка дернула меня за руку и, наклонившись к уху, доверительно зашептала: — Все-таки нам ужасно повезло, Нэтка. Первыми из группы побываем в личной библиотеке настоятельницы. Говорят, там можно такое увидеть… такое… — Она восторженно закатила глаза. — Настоящие древние артефакты. Вот. Даже в преподавательской ничего подобного нет, что уж говорить о нашей общей школьной. — Я не отвечала, и черноглазка расстроенно буркнула: — Не веришь? Ну так сама сейчас убедишься.

Мы миновали комнату и стали спускаться по узкой каменной лестнице, спиралью уходившей вниз, пока не уткнулись в совершенно гладкую стену. Девчушка приложила к ней раскрытые ладони, и я быстро повторила ее жест.

Боль в груди вспыхнула с новой силой, как если бы туда плеснули расплавленным металлом, все поплыло перед глазами, мир колыхнулся, подернулся рябью и…

— Кэти!

Громкий окрик наставницы вернул ощущение реальности. Я сидела, привалившись спиной к потрескавшейся каменной кладке, и жадно хватала ртом воздух, а надо мной склонилась встревоженная Кариффа.

— Как же ты меня испугала, девочка! — Старуха резко выдохнула, неловким движением пригладила мои волосы и тут же отдернула пальцы, словно сама не ожидала от себя такого. — Побледнела, на вопросы не отвечаешь, ничего не замечаешь вокруг. Упала бы, если бы я не поддержала. Подожди, сейчас пошлю Идара за господином. Пусть срочно приводит Гарарда.

— Нет! — Сжала узкую сухую ладонь, вгляделась в круглые черные глаза, выразительные, яркие.

Неужели Кариффа — правнучка той девчушки, с которой мы совсем недавно бежали на дежурство в покои Матери-настоятельницы?

— Не глупи, Кэти, — строго одернула женщина. — Тебе действительно стало плохо, и мы должны понять…

— Это видение, — перебила я, решив не скрывать от наставницы то, что произошло.

— Что?! — Голос Кариффы дрогнул, выдавая ее смятение.

— Сон наяву. Мне пригрезилась школа, какой она была в древности, когда здесь еще учились будущие жрицы… — Тяжело опираясь на стену, поднялась на дрожащие ватные ноги. — Знаете, наставница, а мы ведь совсем не то ищем.

Пошатнулась. Старуха тут же подставила руку и вместе со мной подошла к краю уступа. Взгляд скользил по засыпанным песком, поврежденным временем руинам, но видела я сейчас сочную зелень, цветные дорожки, лепнину, орнамент розово-пурпурных стен, балконы, портики и невесомую паутину связывающих их мостиков. Слышала звонкие юные голоса, эхом разносящиеся над школьным двором.

Интересно, кто такая Нэтта? Та, что однажды станет Младшей и Нареченной Дня, а потом предаст свою богиню ради любви, ставшей ее наваждением? Это она?

— Нам не нужна школьная библиотека. И преподавательская, где целыми днями пропадает Савард, тоже. — Я выпрямилась, отыскала глазами остатки неприметной площадки далеко внизу, вспомнила, как выглядела комната в моем видении, и усмехнулась. — Мы должны найти личное хранилище Матери-настоятельницы. И я знаю, где оно находится.

Бросила еще один взгляд на обвалившуюся террасу. Мостов давно не было, добраться туда теперь можно лишь в обход. Но это не беда — мне прекрасно известно, как туда попасть. Бодро спустилась вниз — Кариффа догонит — махнула терпеливо дожидавшимся у лестницы телохранителям и устремилась вперед. Острое желание поскорее добраться до разгадки гнало меня к цели.

Скорее… скорее…

— Кэти, подожди. — Наставница поравнялась со мной, придержала за руку. — Успокойся. Ты же не хочешь, чтобы слуги и охрана доложили господину о необычном поведении его наиды? Или собираешься сама все рассказать Саварду? — Чужие пальцы нервно сдавили локоть.

— Рассказать? — Я даже притормозила от изумления. — Почему вы так решили?

— Ваши отношения в последнее время очень изменились. — Старуха осторожно выпустила мою руку. — Крэаз узнал правду, но не сообщил никому, даже Раиэссу, хотя раньше всегда безоговорочно доверял наставнику. Готов защищать тебя ото всех, если понадобится — даже ценой собственной жизни. Он дорожит тобой, это очевидно. Вдруг теперь ты не захочешь выполнить то, что однажды так опрометчиво пообещала? Бросить все, отказаться от покровительства одного из самых сильных дваждырожденных империи, бежать, искать храм, проходить непонятный ритуал… — в ее голосе звучала едкая горечь, — проще забыть и навсегда остаться рядом с господином. Ведь так, Кэти? Для меня все это странно, неестественно. Но я чувствую, тебя к нему тянет.

Тянет… Хм… Мягко сказано.

После того как я открылась Саварду, у меня точно гора с плеч упала. Не нужно больше притворяться, взвешивать каждое слово, изображать «правильно воспитанную» сирру. Теперь я могла, пусть хоть изредка, быть собой. Ненадолго и только наедине с сиятельным. Но после стольких недель опасений, сомнений, осторожного движения по самому краю общение с этим мужчиной стало для меня глотком свежего воздуха.

Прошедшие несколько дней, чем бы я ни занималась, что бы ни делала, подсознательно всегда ждала вечера. Той минуты, когда послышатся уверенные шаги и в гостиной появится Крэаз, найдет меня взглядом, улыбнется, и его уставшее мрачное лицо мгновенно преобразится.

Служанки торопливо накрывали на стол, а затем в сопровождении Кариффы тихо покидали комнату. Как только они переступали порог, Савард мгновенно оказывался рядом. Обнимал нетерпеливо, роняя шпильки, распускал мои волосы, целовал жадно, голодно. И все сомнения, сложности, нерешенные проблемы оставались там, за закрытой дверью, а здесь, сейчас оставались только мы. Просто мужчина и просто женщина, скучавшие друг без друга.

Мы ужинали, болтали обо всем и ни о чем, много смеялись. Сиятельный почти не интересовался миром, из которого я пришла, как будто его это совершенно не волновало. Зато настойчиво расспрашивал обо мне: о родителях, детстве, юности, образе жизни, интересах и пристрастиях. Только об Артеме, о наших с ним отношениях так и не задал ни одного вопроса, старательно обходя тему замужества. Впрочем, меня это устраивало — не хотелось говорить о том, что произошло на свадьбе.