— Здравствуйте, Анатолий Максимович.

— Здравствуйте, — глухо ответил он.

— Поздравляю, у вас дочка, — ведьма знала о том, что они собираются заключать брак. — Роды прошли хорошо, и мама, и малышка чувствуют себя замечательно.

— Я могу их увидеть?

— Вы можете увидеть Марину. Девочку сейчас обмоют, спеленают и принесут к вам. Пройдемте, я провожу.

Его ведьмочка, бледная, осунувшаяся, с кругами под глазами и влажными от пота волосами, в больничной ночнушке в мелкий цветочек, лежала на кровати и ждала его. Это была его девочка и в то же время не его. Что-то неуловимо изменилось в ней — взгляд голубых глаз вдруг, в одночасье, стал загадочно-мудрым.

— Мариш, — только и смог выдохнуть Анатолий и шагнул к ней.

Все его незаурядное красноречие куда-то исчезло. Больше слов у мужчины не было. Да и какие могут быть слова между людьми, которые так сильно любят друг друга? Это лишнее и совсем ненужное. Она и так все поняла по одному влюбленному взгляду.

Толя быстро схватил руку Марины и приник к ней губами.

— Переволновался? — прошептала она и нежно улыбнулась.

— Люблю тебя, — глухо ответил Толя и, оставив в покое руку, прислонился лбом к ее лбу. — Как же сильно я тебя люблю.

— Мы тоже очень тебя любим… — она замолчала на мгновение и тихо закончила: — Все-таки девочка.

Мужчина чуть отодвинулся от нее и сел рядом.

— Девочка… Принцесса. Мне так хочется ее увидеть. Расскажи, какая она?

— Смешная. Розовая, сморщенная, серьезная и злая.

— Почему злая? — Он упивался видом любимой девушки — горящими глазами, ласковой улыбкой. Это была его и в то же время не его Маринка. Невероятно, как материнство меняет. Интересно, а он сам тоже изменится? Или уже изменился?

— Не знаю. Просто бровки сдвинула домиком и получилась такой недовольной. А еще у нее темные волосики. Совсем небольшие, но точно темные, как у папы.

Он на мгновение прикрыл глаза, глотая подступивший к горлу ком. Может, только сейчас до него стало доходить, что у него есть дочка, маленькая принцесса с темными волосиками. Его солнышко. Его малышка.

К черту все правила. В бездну все сомнения и Закон. Он не отдаст своих девочек никому.

Через десять минут уже знакомая целительница принесла розовый кулечек. Совсем маленький и живой. Толя резко отскочил в сторону, пропуская ее к кровати, и не смог отвести взгляда от крохотного кулачка, который то появлялся, то вновь исчезал в ворохе пеленок.

— А вот и ваша девочка. Она стойко перенесла процедуры и почти не кричала. Сразу виден характер.

Марина быстро приподнялась и протянула руки.

— Не буду вас беспокоить. Я зайду за ней через час.

— Хорошо. Толь, ну что ты стоишь? Иди скорей знакомиться с принцессой.

Толя сделал шаг, второй и аккуратно присел рядом с ними — на самый краешек кровати.

Девочка была совсем крохотной и такой смешной — кругленькое розовенькое личико, носик кнопочкой, аккуратный подбородочек и длинные-длинные ресницы. Малышка завозилась, нахмурилась, сладко зевнула и так и не проснулась.

— Правда, она самая красивая?

— Я люблю вас, — просто ответил мужчина.

Казалось, что счастье бесконечно, что все тревоги и невзгоды обойдут стороной. И как не обойти, когда на свет появилось такое чудо? Разве для этого не стоит жить? Разве за это не стоит бороться?

Он расслабился.

Столько лет потом корил себя! Ведь мог же почувствовать, мог же понять, что не дадут им спокойно жить. Но нет, счастье тогда затмило все.

Когда целительница пришла за новорожденной и забрала ее, Толя еще некоторое время просидел с Мариной. Уговорил поспать и набраться сил. Уже была половина пятого утра, еще немного, и рассвет. После чего он решил сходить купить кофе, чтобы взбодриться. Ведь помнил, что видел внизу кофейный аппарат.

Улыбаясь и тихо насвистывая мелодию, вышел в коридор и огляделся.

Так переживал и волновался за Маринку, что совсем не запомнил дорогу в приемный покой, когда шел сюда с ведьмой. Может, спросить у кого?

Тишина.

Лишь сумрачный коридор, слабо освещенный потолочными светильниками.

Пожав плечами, Толя свернул направо и через пару минут наткнулся на дверь с надписью: «Детское отделение».

— Не туда, — пробормотал мужчина и уже собирался уходить, когда услышал непонятный шум.

Словно что-то большое упало на пол и, кажется, кто-то слабо застонал.

Показалось?

Но все инстинкты кричали об обратном. Даже сущность (с которой, надо сказать, он в последнее время не очень ладил) встала на дыбы и глухо зарычала.

Опасность…

…Дочь…

Разин неслышно проскользнул в открытую дверь, бесшумно преодолел небольшой коридорчик и подошел к еще одной открытой двери, из которой лился яркий свет. На пороге в луже крови лежала целительница.

Жалобно заплакал ребенок.

— Заткнись, тварь, — прошипел мужчина, голоса которого Толя просто не мог не узнать.

Наплевав на конспирацию, Разин быстро обошел девушку и вышел на свет.

— Макс, что ты делаешь?

Лучший друг, товарищ по играм и развлечениям и один из самых близких соратников, с которым некромант прошел огонь и воду, сейчас стоял над его плачущей дочерью и сжимал до боли знакомый черный пузырек с ярко-зеленым вензелем.

Внутри у него все похолодело и сжалось… «мертвое пламя».

— Помогаю тебе принять верное решение, — с жуткой улыбкой на губах ответил блондин и еще сильнее сжал артефакт. Светло-карие глаза горели фанатичным огнем.

— Отойди от нее, Макс. Не натвори глупостей! — Разин поднял руки вверх в предупреждающем жесте и сделал еще один осторожный шаг в их сторону.

— Ты предал всех нас. Ты предал отца, меня. И все ради чего? Ради слабой шлюхи, которая даже сына тебе родить не смогла? Скажи, она этого стоила?

— Макс, отойди от моей дочери.

— Не мешай мне, Толя. Это всего лишь младенец, ты даже не успел к нему привязаться.

А дальше все произошло за считаные секунды — колдун открыл крышку и выпустил зеленое пламя прямо на девочку, а Разин выбросил блокирующее заклинание, лишающее Максима возможности двигаться. Блондин сразу же упал как подкошенный и глухо ударился о пол, а некромант бросился к плачущей дочке, вокруг которой уже полыхали первые бледно-зеленые всполохи проклятия.

— Нет… нет-нет-нет!.. Не позволю!!! НЕТ!!!

Как только колдун выпустил всю свою силу наружу, внутри радостно встрепенулась сущность. Ей в кои-то веки позволили захватить власть над телом.