напряженным, но и звучал странно, как будто издалека. Лишь потом Джулия догадалась, что ее муж плачет. Стивен объяснил ей внезапный поворот событий, рассказал о новой сделке, которая буквально свалилась на них: от таких предложений не отказываются. Джулия выслушала его в ледяном молчании, охваченная оцепенением. Вероятно, так и выглядит шок – неопределенное, какое-то внетелесное ощущение. Стивен продолжал всхлипывать, бормотать что-то, во что ей просто невозможно было поверить, стараясь объяснить, что магазин больше не принадлежит им, и говоря о том, что будет дальше, он пытался дать ей распоряжения, что следует сделать. Он не сказал, что сам же заварил эту кашу, да это больше и не имело значения, сделка перешла в вымогательство, Балджер ясно дал понять, что пути назад нет и подтверждение сделки – теперь вопрос жизни и смерти.

Подняв голову, Джулия увидела огромного, около шести футов ростом, человека, вошедшего в магазин. Это был Джейми Фланнери, Джулия знала его по школе. Они даже дружили когда-то. Фланнери часто заходил в «Три О» и время от времени подрабатывал там вышибалой. У него были проблемы с алкоголем; но важнее то, что – Джулия видела его в этом баре в обществе Балджера. Внезапно последние события стали обретать пусть и ужасающий, но смысл.

Джулия положила телефонную трубку. Фланнери был прямолинеен. Он велел женщине собрать вещи и сказал, что отвезет ее домой. Посоветовал не задавать вопросов. Джулия подчинилась. Она торопливо вытащила деньги из кассы. Собрала растения, которые ее родственники подарили к открытию магазина. Фланнери помог ей отнести в машину вино, которое производил друг Джулии и Стивена (он недавно привез им пробную партию, а они согласились помочь с реализацией). Когда все было уложено в машину, Джулия выключила свет, наощупь выбралась из магазина и закрыла дверь на ключ. Машина тронулась с места, ехали быстро.

Она никогда больше не вернется в магазин. В машине Джулию трясло, Фланнери говорил мало, просто вел машину, и когда он повернул на Форт-стрит и начал притормаживать, Джулия заметила, что в темноте, у самой двери ее дома, стоят двое. Она спросила у громилы, кто это. Он ответил: тот, что у крыльца, – Балджер, а тот, что стоит рядом с припаркованной у бордюра машиной, – Уикс. Впрочем, когда они подъехали поближе, Джулия и сама их узнала. За их спинами она разглядела и своего мужа, замершего у входной двери. «Проезжай, не останавливайся!» – вырвался у нее крик. Напуганная, она не хотела встречаться с этими людьми, и Фланнери послушно проехал мимо дома. Что еще ему оставалось? Он сделал круг по кварталу, и когда они вернулись обратно, Балджера с Уиксом там уже не было, но теперь уже Стивен стоял у самой обочины, ожидая, когда подъедет Джулия. Не дав ей даже выйти из машины, он протянул ей бумажный пакет и приказал ехать домой к матери. «Уезжай прочь отсюда», – процедил он сквозь стиснутые зубы.

«Ехать к маме так поздно ночью?!» – вскричала Джулия, напуганная и взволнованная. Стивен сказал, что в бумажном пакете – деньги, и повторил свое требование. «Просто уезжай отсюда и отвези деньги в дом своей матери».

«Что здесь происходит? Почему все так»?

Но Стивен никак не мог ей помочь совладать с реальностью.

Не зная, что и думать, Джулия буквально сходила с ума. «Но я не могу ехать к маме, уже полночь. Да что ты такое говоришь?»

Пытаясь наконец собраться с мыслями, Стивен объяснил, что он успел позвонить ее матери и та уже ждет Джулию, и она должна уже наконец уехать. Его голос звучал отстраненно. В глазах еще стояли слезы. «Твоя мать ждет тебя». Он всем своим видом словно пытался сказать ей: «Делай, как я сказал».

Деньги, объяснил он, были от Уайти Балджера. «Они покрывают все наши затраты на магазин. Нам повезло, что мы их вообще получили», – добавил он, словно в трансе.

Джулия отправилась к своим родителям на Олд-Колони-авеню. Мать с отцом ждали у дверей, и лица их были каменными. Стивен достаточно наговорил им, чтобы они смогли понять: молодые супруги вошли в какой-то бизнес с Балджером – территория, на которую никто из семьи Джулии не хотел заходить. В пакете лежало больше денег, чем любой из них когда-либо видел в своей жизни. Джулия протянула пакет матери: «Спрячь его». Пожилая женщина взяла пакет обеими руками, бережно, словно обняла, отнесла в свою спальню и спрятала в комод с постельным бельем.

Оказавшись наконец в родительском доме, в истерике Джулия бросилась к отцу.

«Я не могу в это поверить», – только и смогла она сказать – и разрыдалась.

* * *

Джулии и ее семье понадобилось несколько дней, чтобы осознать, что же произошло, полностью понять, что в их окружении действительно «взорвалась бомба». Частично такая задержка была обязана особым историям – точнее сказать, мифам – о Балджере. В районе поговаривали, что Балджер особенно расположен к жителям Саути, что он любит помогать людям и помощь местным жителям приносит ему радость. Говорили, что Балджер не любит хулиганов и всегда ставит их на место. Также говорили, что Балджер, хотя и не велел никому напрямую нарушать закон, тем не менее поощрял такие нарушения – правда, за пределами Саути. Например, если он узнавал, что кто-то обворовал дом в Саути, то преподносил грабителю краткий курс Балджер-этики, первым правилом которой значилось: можешь ограбить хоть все дома в пижонских районах наподобие Бруклина или Уэлсли, но никогда не смей воровать у своих. Подобные тезисы распространяли в народных массах парни вроде Кевина Уикса, а уж Рейксы знали Уикса много лет. Поэтому даже если Джулия Рейкс и не знала Балджера лично, то она точно была наслышана о его репутации. И вот теперь на собственном опыте она убедилась, что все это ложь: Балджер попросту отнял магазин у них с мужем.

Другой причиной такой задержки в осознании стал в некотором роде паралич. Сказался шок от пережитого, потрясла внезапность нападения Балджера. Потом пришел гнев за столь неожиданную ловушку. Следующей стадией теоретически должно было стать принятие – то есть надлежало смириться с потерей и согласиться, что в реальности они ничего не могли сделать, чтобы ее предотвратить. Однако, не дожидаясь, пока их гнев получит шанс превратиться в тихое отчаяние, Рейксы, особенно Джулия, решили принять бой. В настоящее время, глядя на все эти события с высоты прошедших лет и свершившихся событий, надо признать: ей бы следовало быть более осторожной и лучше представлять себе невидимые глазу особенности реальной жизни в Южном Бостоне. Но тогда никто – ни сами Рейксы, ни их родители, да и, пожалуй, вообще никто –