— Это не обязательно, — возразила Жаклин. — А вот мыться обязательно. Если ты сейчас же не умоешься, Жюстен не станет утром кормить тебя завтраком. Так что выбор за тобой.

Филипп поморщился и, нехотя поднявшись, подошел к кувшину с водой, из которого умывалась Жаклин. Наклонившись, он быстро сполоснул руки и лицо, после чего кое-как вытерся и, посчитав дело сделанным, отправился обратно на свое ложе.

Удовлетворенная его послушанием, Жаклин задула свечу и закрыла глаза, но сон не шел к ней. Все ее мысли были о том, , как проникнуть в тюрьму Ла-Форс.

— Я пойду с тобой, — раздался голос Филиппа, словно прочитавшего ее мысли.

— Куда это ты собрался? — встревоженно спросила Жаклин. Мальчик приподнялся на локте и в упор посмотрел на нее.

— Спасать того человека из Ла-Форс.

— Так ты все подслушал!

— В доме такие тонкие стены, — невинно заявил он. — И вообще дело не в этом. Главное, что я смогу тебе помочь.

— Ни за что, — запротестовала Жаклин.

— Конечно, смогу, — настойчиво повторил Филипп. — Вся моя жизнь прошла на улице, и никто не заподозрит меня в симпатиях к аристократам, а вот тебя заподозрят сразу же, как только ты откроешь рот.

— Но почему ты хочешь помочь мне? — спросила Жаклин.

— Потому что ты рисковала своей жизнью, чтобы спасти меня, — просто ответил Филипп. — Никто и никогда не делал этого раньше.

— А ты спас меня от ареста, когда сказал, что мой муж умер от чумы. Мы квиты.

— Я предлагаю помощь не потому, что чувствую себя обязанным. Мне хочется это сделать.

Жаклин задумалась. Она не собиралась втягивать мальчика в такое опасное дело, но спорить с ним сейчас было бесполезно.

— Ладно, посмотрим, — сказала она и закрыла глаза.

— Скажи, а как тебя зовут на самом деле? — неожиданно спросил Филипп.

Девушка слегка поежилась. Впрочем, подумала она, что изменится, если мальчуган узнает ее настоящее имя?

— Жаклин, раз уж тебе это интересно.

Филипп молчал. Жаклин решила, что он уже заснул и повернулась на бок, чувствуя, что тоже засыпает.

— Спокойной ночи, Жаклин.

При этих словах сердце девушки забилось сильнее. Он произнес ее имя с таким же наслаждением и так же медленно, как когда-то Арман.

Шато-де-Ламбер находился в нескольких часах езды от Парижа.

Раньше Жаклин всегда пользовалась частным экипажем, чтобы совершать поездки, и они не казались ей утомительными, но теперь было опасно демонстрировать всем свою состоятельность, так что она отправилась туда в переполненной общей карете, следовавшей до Орлеана. В случае проверки Жаклин собиралась сказать, что едет навестить родственников, которые жили на земле бывшего герцога де Ламбера.

Разумеется, Филипп хотел поехать с ней, но Жаклин была непреклонна. Они спорили так долго и так громко, что Жюстен был вынужден прервать их. После этого Филипп молча съел завтрак, взял корзинку с едой, которую приготовил для него Жюстен, попрощался и ушел. Жаклин с болью смотрела ему вслед, думая о том, что ждет его в будущем. Еда, которую ему дали, скоро кончится, и ему снова придется воровать, а если его поймают, то могут избить до смерти.

Ей хотелось защитить мальчика, но она понимала, что не в силах этого сделать. Жаклин сама рисковала жизнью, чтобы спасти Армана, и не могла подвергать такому же риску ребенка.

Был уже полдень, когда она добралась до Орлеана и, покинув экипаж, медленно направилась в сторону Шато-де-Ламбер. Пошел снег, и, хотя ее ноша состояла всего лишь из небольшой сумки, двигаться становилось все труднее.

— И далеко нам еще идти? — раздался сзади насмешливый голос.

Жаклин обернулась и увидела Филиппа.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросила она.

— Решил на время покинуть Париж, — не задумываясь, ответил подросток.

— Но как ты сюда попал? — поинтересовалась Жаклин. Она уже начинала сердиться.

— Так же, как и ты. — Филипп выразительно кивнул в сторону экипажа. — Только на запятках.

Жаклин обратила внимание на то, что мальчик переоделся в теплую куртку и штаны, а также сменил свои разбитые ботинки на новые. По крайней мере он не сильно страдал от холода во время путешествия, подумала она.

— Хорошо, пусть так. А теперь мы вернемся к карете, я заплачу за тебя, и ты поедешь обратно в Париж, но уже внутри.

— Нет, — возразил Филипп. — Я не собирался возвращаться так быстро.

— Но ты не можешь идти со мной.

Похоже, ее слова не возымели на него никакого действия.

— Нравится тебе это или нет, я все равно пойду. Я знаю, что могу принести пользу. — Говоря это, Филипп казался намного старше своих лет. Жаклин с тревогой посмотрела на него. Возможно, он прав, и ей действительно потребуется его помощь. Женщина с ребенком вряд ли вызовет у кого-то подозрения. Странно, но с Филиппом ей было гораздо спокойнее.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Ты можешь пойти со мной.

— Я знал, что ты согласишься, — радостно улыбнулся мальчик.

Они быстро зашагали в сторону замка.

— Ты знаешь, почему я здесь? — спросила Жаклин.

— Чтобы достать деньги, — ответил Филипп, — но вот как?

— Мы идем ко мне домой, — объяснила она. — И пока это все, что я могу сообщить тебе.

Уже стемнело, когда они подошли к Шато-де-Ламбер. На первый взгляд замок показался Жаклин таким же, каким она его запомнила с детства: высокие башни, сверкающие окна, покрытый снегом огромный купол крыши — все дышало спокойствием и тишиной. Однако когда они подошли поближе, то увидели следы разрушений, произведенных вандалами: почти все окна были разбиты, скульптуры, украшавшие вход, сброшены с пьедесталов; огромные вазы из итальянского мрамора, в которых летом высаживались живые цветы, бесформенными кусками валялись на земле. Красивый фонтан, украшавший парадный вход в замок, предстал перед ними грудой мраморных обломков.

— Вот это да! — изумленно воскликнул Филипп. — И ты здесь живешь?

Жаклин нехотя кивнула. Ей было тяжело смотреть на то, что произошло с ее домом. Слезы подступали к ее глазам, но она не могла позволить себе заплакать; однако теперь у нее появилась еще одна причина ненавидеть революцию, которая не только лишила ее отца и брата, но и разрушила родной дом. «Все равно мне уже никогда не жить здесь, — подумала Жаклин. — Когда придет время, сестры вернутся сюда и восстановят дом в его прежнем великолепии».

Успокоив себя этой мыслью, Жаклин попыталась войти внутрь и только тут заметила на парадной двери табличку, извещающую о принадлежности дома Республике. Дверь оказалась запертой, и тогда Филипп предложил разбить стекло, чтобы он мог залезть внутрь и отпереть замок. Жаклин некоторое время колебалась, но это был единственный способ войти, и она вынуждена была согласиться. Оглядевшись, Филипп нашел подходящий осколок статуи и запустил им в стекло, после чего быстро пролез в образовавшуюся дыру и открыл дверь.