— Что?

— Не считаю возможным держать под стражей ни в чем не повинного человека.

Малая часть лица Брунина, не закрытая волосами и бородой, побагровела.

— Дурак! Идиот! С ума сошел? Известная ему информация может все погубить — ты же сам говорил!

— Знаю, — с полным хладнокровием кивнул Ла Наг. — Но не могу допустить, чтобы один-единственный неприятный факт подорвал самую крепкую в его жизни веру.

— Веру?

Брунин пробежался по кабинету.

— Мы говорим о революции, а не о вере! — Он подскочил к письменному столу и принялся лихорадочно выдвигать ящики.

— Ты во что-нибудь веришь? Хоть во что-нибудь…

Выхватив из ящика ручной бластер, Брунин развернулся, прицелившись прямо в лоб Ла Нага.

— Я верю в революцию, — объявил он, тяжело дыша. — И уничтожу каждого, кто попробует подорвать мою веру!

Ла Наг понадеялся, что выглядит совершенно спокойно.

— Без меня не будет революции. Останется новая могущественная Империя.

В паузе, показавшейся бесконечной, не слышалось даже дыхания. Наконец Брунин опустил бластер, без единого слова прошагал к задней двери и вышел на улицу.

Ла Наг поднял перед глазами левую руку. Пальцы дрожали. Даже не помнится, чтобы он когда-нибудь в жизни становился объектом столь бешеной злобы. Уронил руку на колени, тяжело вздохнул. Не последний случай. Прежде чем дело кончится, вполне можно еще ближе столкнуться с еще более страшной физической угрозой. Даже погибнуть. Но другого пути нет.

Он с усилием поднялся с кресла, пошел к письменному столу с выдвинутыми ящиками. Пора двигаться дальше. Сделать очередной намеченный шаг.

— Может быть, успокоишься? — проворчал Метеп VII, сидя в кресле-трансформере и глядя на кружившего по кабинету Хейуорта.

Советник с трудом сдерживал возбуждение, постоянно нараставшее с того самого момента, как он переступил порог.

— Не могу! Только что получено сообщение комиссара муниципальной полиции. Им стало известно, где находится Робин Гуд…

— После первого налета на инкассаторов мы без конца это слышим. Сплошное вранье. Доносят либо злопыхатели, либо шутники.

— Похоже, комиссар не сомневается, — заметил Хейуорт. — Звонивший назвал адрес склада, который, по его словам, является оперативным центром деятельности Робин Гуда. Сказал, будто можно найти там его самого и улики, которые мертвеца убедят. — Хейуорт инстинктивно потер руки. — Если это правда… Ох, если бы!..

Метеп поперхнулся, вдохнув желтый дым из кальяна. Всегда любил опьяняющие газы, а с недавнего времени, когда пошли разговоры о переизбрании, употреблял их чаще и больше. Зазвучавшие недавно требования о вотуме доверия законодательным органам лишь углубили депрессию.

— Я не совсем уверен, что именно комиссару следует поручить это дело. В конце концов, муниципальная полиция в последнее время…

— Знаю, — оборвал его Хейуорт. — И поэтому приказал обождать, пока Тинмер, наш замечательный главнокомандующий имперской охраной, не пришлет подкрепление, искупив неудачу с упущенным челноком нынче утром.

— Будем надеяться, — вздохнул Метеп. — Кстати, насчет челнока: пилота продолжают искать?

— Разумеется. Я вдобавок послал людей на квартиру, если он направится к жене. Хорошо бы, — улыбнулся Хейуорт, — взять до рассвета самого Робин Гуда и беглого пилота-разведчика. Сразу было бы совсем другое дело.

Венсан Стаффорд никогда не видел темных улиц Примуса. Раньше круглые фонари постоянно разгоняли тени, теперь кто-то расколотил все шары до единого вверх и вниз по дороге, а заменять никто не трудился. Попутные неосвещенные перекрестки мрачно свидетельствовали, что пострадали и другие улицы. Кругом тьма, обрамленная бессмысленными пьедесталами, на которых покоятся неузнаваемые обломки.

В городе он был не один. В подъездах кучковались неясные фигуры, глубоко нырявшие в тень. Впереди и позади чувствовалось присутствие прохожих — малочисленных, но все-таки позволявших рассчитывать на какую-то помощь в случае чего.

По пути возникло отчетливое ощущение пристальной и неотступной слежки. Кто же его преследует? Никого не видно за спиной. Ощущение вскоре исчезло, сменившись назойливым страхом.

Робин Гуд сказал правду. Примус-Сити совсем не тот, из которого Вен улетел год назад. Прежний город был оживленным и светлым; по окраинам, правда, грязным, но не до такой же степени. В нынешнем улицы не освещаются, наземный транспорт исчез полностью, в ночном небе всего пара флитеров. Через два километра пропала всякая надежда поймать такси. Придется идти к монорельсовой станции.

Торговый район города поражал еще больше. В магазинах темно, пусто, витрины разбиты, торговые залы разгромлены, выжжены… Свет горит в нескольких уцелевших закрытых витринах. Заглянув в одну, Стаффорд увидел мужчину, тихонько сидевшего возле дальней стены, держа на коленях широкодиапазонное лучевое ружье ближнего боя, которое мигом взметнулось к плечу. Вен отпрянул и двинулся своей дорогой.

На всей улице был открыт лишь один магазин. До отлета в этот вечерний час каждый работал, в каждом было полно покупателей. Теперь освещенные окна открытого продуктового магазина сияют на улице, словно маяк. Перед ними толпится народ. Одни с тележками, другие с сумками, остальные с пустыми руками.

Идя на свет, к людям, Стаффорд решил краем глаза взглянуть, что их там привлекает. Подойдя, заметил у входа охранников, а внутри еще больше. Приглядевшись поближе, увидел, что почти все покупатели тоже вооружены.

Не собираясь входить в магазин, легко протиснулся к витрине. Внимательно прищурившись, обнаружил один-единственный товар, выставленный на продажу, — муку, наваленную на полу в прозрачной цилиндрической упаковке. По прикидке кило пятьдесят в каждой. Людей запускали по одному, каждый взваливал мешок на плечо и выходил в заднюю дверь.

Сначала, конечно, расплачивались. Вооруженный мужчина слева у прилавка пересчитывал кипы денег, складывал бумажки, засовывал в стоявший перед ним мешок. Мешок наполовину полон, другой позади набит доверху, наготове ждет третий. Над мешками охранник с оружием. Еще один охранник обыскивал покупателей одного за другим, изымал в дверях оружие и возвращал на выходе. Охранники очень похожи на владельца магазина — скорей всего, отец с сыновьями.

Стаффорд какое-то время зачарованно наблюдал за процессией, рассматривая пустые сумки покупателей, пачки денег на прилавке, наполнявшийся второй мешок. Тут в магазин впустили сразу двоих мужчин. Оба были с пустыми руками. Первый покупатель вызвал за прилавком существенное волнение, предъявив горсть старых серебряных марок, исчезнувших из обращения лет пятьдесят назад. Хозяин их пристально разглядел, взвесил, принялся по одной вкладывать в анализатор. Видно удовлетворившись, кивнул двоим мужчинам. Оба подхватили по мешку и вышли через черный ход.