– Аа! – Двое осман захлебываются криком – когда клинок разрезает бедро до кости, даже наркотики не спасают от боли.

Перехватив карабелу обратным хватом, Игорь тяжелым эфесом разбивает висок пусть и умирающего, но тянущегося к пистолету врага. Носком сапога он ломает колено скалящемуся старику в одеждах янычара.

– Алла! – Старик оказался «из настоящих» и даже со сломанной ногой почти достал попаданца кинжалом. С трудом уклонившись от удара в горло, император сломал янычару переносицу, ударив головой в металлической каске. Враг тяжело осел под ноги сражающихся, но и там, уже теряя сознание, попытался схватить Рюгена за ноги.

Выстрел одного из телохранителей отбросил рвущегося к императору безумца с пеной на губах. Почти тут же в спину кайзеру ударили, но качественная кираса спасла. С трудом удержавшись на ногах и превратив начавшееся было падение в головокружительную связку приемов, император карабелой разрубил напавшему голову.

– Н-на! – Еще удар карабелой, еще… Черкесская шашка в левой не столько рубит, сколько режет – очень уж близко подобрались враги, не размахнешься…

– Слава! – Телохранители пробились к императору и расчистили путь воинам Империи в глубь турецкого строя.

– Рраа! – Слаженный штыковой удар венедских гренадеров был страшен. Индивидуальное мастерство, умение работать в команде и личное мужество – три составляющих успеха. Вдобавок солдаты сражались на глазах своего императора…

Даже безумцы, накачанные наркотиками, не выдержали напора и дрогнули.

– Грифон! – С этим боевым кличем Рюген бросился на врагов, с бешеной скоростью орудуя шашкой.

– Аа! – проорал один из мусульман что-то невнятное, бросившись на Игоря с шамширом наперевес. Шаг в сторону, взмах клинком… и вот отрубленная голова безумца катится по трупам, лежащим под ногами сражающихся.

Почти тут же «Волки» императора пошли в атаку и снова расширили плацдарм для венедскоих воинов.

– В штыки, славяне!

Время от времени император прорывался на десяток метров в глубь вражеских рядов, но слишком далеко не шел, поджидая остальных.

За ним шли верные «Волки», буквально «прогрызая» дорогу гренадерам, за которыми шла уже пехота. Получился своеобразный «клин» или острие копья. Оно было не одиноким, вперед пошел Покора и Николич, Бонапарт и Головины во главе легионов, Ярослав…

– Барра! – заорал Наполеон, бледнея. – Пусть мы умрем – но вечен Рим! Вперед!

Обнажив шпагу, Бонапарт возглавил атаку пехотного полка, командование которого было убито. Шаг… и шпага корсиканца пронзает горло немытого головореза в тюрбане, вооруженного ятаганом и кинжалом. Выдернуть клинок… отразить удар пики… пригнуться… выпад!

– Ахрр… – Осман схватился за шпагу Наполеона, торчащую из его живота, но артиллерист с силой потянул клинок на себя, толкая умирающего врага ногой.

Какой-то оборванец с древним мушкетом выстрелил в венедов.

– Ублюдок! – вырвалось у корсиканца – одна из картечин больно ужалила его в левое плечо. Вырвав пистолет из-за пояса, он метким выстрелом уничтожил обидчика и перехватил разряженное оружие за ствол – в такой схватке лишним не будет…

Легат Федор Головин приказал трубить атаку. Прозвенели серебряные трубы, поднялись Грифоны на шестах и…

– Барра! – дружно проорали воины, переходя на бег. – Барра!

Они врезались в набегающих осман, так таран в хлипкие крепостные ворота. Первые ряды врагов были уничтожены за считаные секунды, но обезумевшие от наркотиков защитники Истамбула не кончались, и легион начал «стачиваться»…

Федор раздавал команды, сидя на коне в задних рядах. Однако медленно, но верно легион начал отступать.

Спрыгнув с коня, легат протолкался в первые ряды и привлек к себе внимание воинов.

– Воины! – неистово закричал Головин. – Сегодня решается, быть или не быть Империи! Барра!

– Барра! – выдохнули легионеры, сделав шаг вперед. А потом еще, еще… В передних рядах шел легат с отрядом телохранителей.

Выстрел, и враг убит, а разряженный пистоль летит в голову следующему турку. Тот непроизвольно поднимает руку… Выпад! Палаш Головина с натугой пробил старинную кольчугу врага. Назад оружие… но звенья кольчуги чуть-чуть задержали клинок, и кривая сабля какого-то бея отсекла руку Федора.

– Ррраа! – взревел Головин и, выхватив кинжал, ударил бея в горло. Почти тут же телохранители вытащили легата из гущи боя и перетянули культю. Но до конца боя легат продолжал командовать – бледный от боли и потери крови, но умело. Только по окончании сражения он позволил себе потерять сознание.

* * *

Потом Грифич будет ругать себя и свое окружение за чудовищный риск. Риск неоправданный: в бою погибнет Александр Головин, двоюродный брат погибшей жены. Федор Головин потеряет левую руку и приобретет вечную ухмылку из-за рубца, пересекающего рот. Бонапарт получил тяжелое ранение копьем в живот и выжил только чудом. Тяжелое ранение в бедро получил Ярослав, после чего почти месяц передвигался исключительно на носилках, а позже – хромал до конца жизни. Да и остальные… Покора, Блюхер, Готлиб, Тимоня, сам император… Целых не осталось, ранения получили все.

Но потери самой армии для ТАКОЙ битвы оказались смешными: всего восемь тысяч убитых и столько же – тяжело раненных. Да, это действительно «всего» – против приблизительно трехсот тысяч турок, принявших наркотики перед атакой, это немного. Османов в этой битве в плен не брали…

Как выяснилось позже, «кредит доверия» сперва от армии, а затем и от Империи Померанский Дом получил колоссальный. Военные понимали, что пресловутые «острия копья» дали очень многое. Знали они, что «остриями» этими был сам император, его родичи и приближенные…

Битва за Стамбул не закончилась захватом европейской части города: на азиатском берегу тоже хватало значимых строений и крепостей. Но высаживать десант под пушками… Нет, пойти на такое Рюген не мог. И без того уже из человеколюбия не стал жечь европейскую часть города ракетами, дав туркам возможность переправиться на другой берег. Впрочем… не только из-за человеколюбия, здесь были самые богатые дома и дворцы, так что… уговорили его сподвижники, да и солдаты прекрасно понимали – КАКАЯ их ждет добыча.

И пусть золото-серебро османы успели перевезти на тот берег, но осталось много всего… «вкусного» – хотя бы сами дома. Солдаты его армии всерьез намеревались осесть в этом благодатном месте. Не все, разумеется, но… если есть возможность «застолбить» дома для себя и своих родичей, глупо ее упустить.

Как бы там ни повернулась судьба, но Византий-Константинополь-Истамбул-Царьград расположен стратегически – прежде всего для торговли. Так что затушив многочисленные разгорающиеся пожары, императорская армия встала на постой. Ранены были практически все, так что о немедленном продолжении операции речи не шло. Да и убитых нужно было похоронить…