— Нет! Ты меня не заставишь. Мы женаты всего неделю и четыре дня, и я ее не брошу!

Конни, покрытая кровоточащими ранами, подбежала к Дэнни и обняла его, хотя он уже слабо напоминал нормального человека. Но три дня спустя, когда ему стали мерещится призраки, стало ясно, что его душевное здоровье сильно подорвано, и если его срочно не отправить в соответствующую клинику, то это может для него плохо кончиться. В очередной момент просветления Дэнни согласился с этим и позволил Конни позвонить в психиатрическую лечебницу.

— Ты можешь прийти и забрать меня оттуда, когда все закончится, — жалобно воскликнул он, целуя ее в губы, покрытые ядовитым плющом. — Может быть, если мы расстанемся, он проявит милосердие.

Но они оба сомневались в этом.

Когда санитары вошли в разгромленную квартиру и увидели, как Конни с трудом вытаскивает ноги из болотной жижи, они не удивились этому (как и грузчики привезшие мебель) — джин им этого не позволил. 

Конни плакала в унисон с Дэнни, когда когда его запихивали в белую машину скорой помощи. Все это сопровождалось  неземным смехом, подобным грому.

Конни осталась одна. Она поднялась наверх; ей больше некуда было идти.

Она упала в какую-то лужу и попыталась собраться с мыслями, пока муравьи грызли ее плоть, а бешеные крысы обгладывали обои.

— Все это лишь прелюдия. Я только разогреваюсь, — донеслось из лампы.

Не прошло и трех дней после того, как Дэнни поместили в психиатрическую больницу, как за ним пришла Конни. Она вошла в его палату — белоснежные простыни, шторы на окне задернуты. Дэнни лежал в кровати. Когда он увидел ее, у него застучали зубы.

Она нежно улыбнулась ему:

— Если бы я не знала тебя достаточно хорошо, то могла бы поклясться, что ты не очень обрадовался, увидев меня, Сквайрс.

Он натянул на себя простынь, так что остались видны только глаза, и оттуда донеслось:

— Если у меня появятся фурункулы, это определенно вызовет рецидив, а дневная медсестра терпеть не может беспорядка.

— И это мой муж-мачо, мой защитник?

— Извини, это все последствия болезни. Конечно я очень рад. — И Дэнни высунул голову из-под простыни.

— Ну, что ж, тогда все в порядке. Ты в отличной форме, так что пошевеливайся, и давай уйдем отсюда.

Дэнни Сквайрс нахмурился. Это не был тон женщины с лягушками в волосах:

— Знаешь, я подумывал о разводе или самоубийстве.

Она сдернула с него полностью простынь.  — Стали видны его голые ноги выглядывающие из-под больничного халата.

— Забудь об этом, дружок. Есть еще по меньшей мере сто десять поз, которые мы еще не испробовали, прежде чем я подумаю о разводе. А теперь, может, ты встанешь с кровати и пойдешь со мной?

— Но…

— …если ты сейчас же поднимешься, получишь хороший пинок.

Сбитый с толку, он поднялся.

Снаружи их ждал «роллс-ройс» с включенным мотором. Когда они вышли из здания, Конни помогла Дэнни выбраться из инвалидного кресла, шофер в ливрее выскочил из машины и открыл перед ними дверь. Они сели на заднее сиденье, и Конни сказала: «Домой, Марк». Шофер кивнул, быстро обошел машину и сел за руль. Они тронулись с места под приглушенный рев пары глушителей.

Голос Дэнни превратился в недовольный писк:

— Мы можем позволить себе арендованный лимузин?

Конни не ответила, только улыбнулась и прижалась к нему еще теснее.

Немного погодя Дэнни спросил:

— Домой это куда?

Конни нажала кнопку на пульте в подлокотнике, и стеклянная перегородка между передним и задним сиденьями бесшумно закрылась.

— Сделай одолжение, — попросила она, — подожди с вопросами, пока мы не приедем домой. Это были трудные три дня, и все, о чем я прошу, — это чтобы ты подождал еще час.

Дэнни неохотно кивнул. И тут он заметил, что на ней очень дорогая одежда.

— Мне тоже лучше не спрашивать о твоем жакете, отороченном норкой, верно?

— Лучше не стоит.

Он погрузился в молчание, испытывая неловкость и обдумывая вопросы теснящиеся в голове. Он молчал, пока не понял, что они едут не в Нью-Йорк. Он резко выпрямился, выглянул в заднее стекло, покрутил головой вправо-влево, пытаясь определить их местоположение, и Конни сказала:

— Мы едем не в Манхэттен. Мы едем в Дэриен, штат Коннектикут.

— Дэриен? Кого, черт возьми, мы знаем в Дарьене?

— Ну, например, Апджон живет в Дарьене.

— Апджон!?! О Боже, он уволил меня и прислал машину, чтобы привезти к нему и казнить! Я так и знал!

— Сквайрс, Дэниел, любовь моя, Дэнни, звезда моего сердца, будь добр, закрой ненадолго кран! Апджон больше не имеет к нам никакого отношения. Совсем никакого.

— Но… но мы ведь живем