— Понятно, — потер руки Федор, — давай имена тех, кто любуется на чужую жизнь.

— Информация относится к разряду коммерческой тайны, — торжественно возвестила Ксения.

— Детка, у тебя айкью выше, чем у Эйнштейна, — напомнил шеф, — включи мозги и сообрази, как нужно поступить. Твоя лавочка накрылась.

Ксения повернулась к своим компьютерам.

— Паспортов я не спрашиваю, знаю исключительно ники.

— Крошка к крошечке, получается булочка. Подвинься, — велел Коробок, устраиваясь около девочки. — О! Ты раздобыла программу дабл си!

— Ерунда, — воскликнула Ксения, — сюда позырьте!

— Офигеть, — подскочил Димон.

— Мы тут лишние? — спросила я.

— Скорей, бесполезные, — честно ответил хакер, — дайте нам с Ксю побеседовать. Это пятый проход?

— Шестой, — уточнила девочка.

Мы с шефом двинулись к выходу, на пороге я обернулась:

— Ксения, неужели мама не интересовалась, откуда у тебя деньги?

— Спрашивала, конечно, — не отрывая взгляда от ноутбука Коробкова, ответила девочка. — Я ей объяснила, что снимаю кино, потом выкладываю его в Сеть, а те, кому интересно, платят за просмотр некую сумму. Так многие зарабатывают. Мама сказала: «Помню, была на телеке программа «Сам себе режиссер», очень веселая, там видео показывали». Я не стала ничего уточнять, кивнула: «Вот-вот! А теперь можно деньги за это получать». И включила мамуле на Ю-тубе сюжеты про котика Мару.

— Они бесплатные, — подал голос Димон.

Ксения дернула плечом.

— Маме-то это неизвестно, и ей вредно нервничать. Она любит животных, ей про кота понравилось, она решила, что я нечто похожее снимаю. Нам деньги нужны, никто их за так не принесет.

Димон тяжело вздохнул, но промолчал. Мы с Федором вышли из квартиры Юкиных.

— Иногда я чувствую себя динозавром, который выполз из тьмы веков, — признался шеф. — Вполне уверенно обращаюсь с Интернетом, но эта Ксения! Ей еще пятнадцати нет! Общество вуайеристов! Веб-камеры в утках! Куда мы катимся?

— Любовь Николаевна занята работой, — сказала я, — ей некогда осваивать новые технологии. Дочь отлично учится, проблем ей не доставляет, зачем дергаться!

— Хорошо, что у меня нет детей! — заявил Приходько. — А ты что по их поводу думаешь?

— Наверное, я не получила при рождении положенный женщине материнский инстинкт, — улыбнулась я, — мне хорошо одной.

— Ты очень красивая, — неожиданно заявил Федор.

— Лучший бегемот в стаде коров? — засмеялась я. — Можешь не стараться, я не падка на комплименты, у меня отличное зрение, я реально оцениваю собственное отражение в зеркале.

Приходько открыл дверь джипа.

— Ты неправильно оцениваешь себя, как критик. Вес не имеет ни малейшего отношения к привлекательности женщины. Главное другое.

— Что? — заинтересовалась я.

— Нравится тебе девушка или нет, — с самым серьезным видом сказал шеф.

Утром я проснулась от тоненького голосочка, старательно выводившего:

— Кис-кис-кис, пора гулять! Эй, ты где? Кисонька!

Я открыла глаза. Где я нахожусь? Почему вместо привычных светло-бежевых занавесок вижу шторы цвета испуганного поросенка? И откуда в моей спальне возник запах ванили, корицы и чего-то приторно-сладкого?

Я села и поняла, что нахожусь в комнате Лапули.

— Кис-кис-кис, — надрывался голос.

— Кто там? — громко спросила я.

Из-под кровати появилась Валя.

— Ой! Прости! Разбудила, да? — расстроилась она. — Ищу Музу, она удрала! Лапуля мучается зайчиком, попросила кисоньку покормить, а та ножками взбрыкнула и ку-ку! Улетела!

Я схватила халат со спинки кровати и попыталась натянуть его, не вылезая из-под одеяла. Считайте меня закомплексованной особой, но единственный человек, перед кем я могла относительно спокойно предстать в неглиже, был Гри. Остальные, даже женщины, вызывают у меня смущение. Валентина на редкость бестактна. Неужели она не понимает, что лучше отвернуться или совсем уйти.

— Полжизни б отдала за твой бюст, — неожиданно заявила Валя, — с детства мечтаю о красивой груди, но у меня минус нулевой размер. Везет же некоторым!

Я запуталась в рукавах пеньюара, разозлилась и сказала:

— Сомневаюсь, что черепашка отзовется на кис-кис.

— Как же ее подозвать? — пригорюнилась Валя. — Посвистеть? Языком пощелкать?

— Понятия не имею, — ответила я, — впрочем, не знаю ответа и на другой вопрос: почему я заснула у Лапули в спальне.

— Неужели ты забыла? — всплеснула руками любимая женщина Умки. — Ты согласилась поменяться комнатами из-за…

— …болезни черепахи! — вспомнила я. — Доктор велел ей жить на южной стороне!

— Извини, мы не успели перетащить все вещи, — засуетилась Валентина, — вчера до опупения мебель двигали! Гостиную переместили в ванную.

— Куда? — обалдела я.

— Или в кухню, — протянула Валя, — я совсем запуталась! Лапуля сначала одно говорила, потом пришла бабушка с красным флагом, она другое предложила, затем прибежала мумия-спортсменка, ей захотелось этажерку из туалета себе взять, а на ее место трюмо поставить.

Я попыталась структурировать поток маразма.

— Ни в одном из наших санузлов нет мебели.

— Да ну? — протянула Валя. — Точно помню, была этажерочка! Я сама ее перла! Голубенькая такая! С красными кастрюлями! Ты не будешь против, если я поищу тут Музу?

— Пожалуйста, — милостиво разрешила я, поспешила в ванную, распахнула дверь и ойкнула.

В большой ванне, подсунув под голову подушку в наволочке с изображениями розовых мишек, мирно похрапывал Димон. Поняв, что тут принять душ нельзя, я поторопилась в другую ванную и обнаружила там два кухонных шкафчика, набитых сковородками. Около них сидела на корточках Лапуля и перебирала какие-то круглые деревянные штуки.

— Танюша! — обрадовалась она. — Как спала?

— Замечательно, — ответила я.

Лапуля выпрямилась.

— Сон видела?

Я напрягла память.

— Вроде гонялась за непонятным животным с пятью ногами, парой голов и гребнем на спине. А что?

— На новом месте приснись жених невесте, — захлопала в ладоши Лапуля, — очень верная примета, всегда срабатывает.

— Отлично, — кивнула я, — значит, я выйду замуж за кракозябру. А где у нас теперь моются?

Лапа поправила идеально уложенные локоны.

— Я не думала на эту тему. Наверное, под душем. Или в ванне.