Начав работать с Д. П., я исследовала его родословную. Я прошлась по всему его генеалогическому древу и с изумлением обнаружила, что его прадедом является не кто иной, как Уильям «Темплтон» – родоначальник многочисленного и разветвленного семейства, которое в свое время так пристально изучали профессор Хикс и я.

Совпадение?

Нет. Больше похоже на проявление синхронистичности[25], которую Юнг определял как «значимое совпадение».

Я никогда не была сентиментальным человеком, никогда не тратила время и силы на так называемое «магическое мышление». Изменить прошлое невозможно. Все, чем мы можем управлять и что можем контролировать, это текущий момент. Желания, стремления, попытки заключить сделку с судьбой ни к чему не ведут. И тем не менее мне очень хотелось, чтобы Уилсон Хикс был жив и я могла рассказать ему о том, что узнала. Он бы закурил сигарету и, наклонив голову чуть набок, стал бы внимательно слушать, как я рассказываю ему о волнении, охватившем меня, когда я поняла, что мой новый пациент происходит из той же злосчастной семьи, из того же рода, информацию о которой он и я когда-то собирали буквально по крупицам. Я абсолютно уверена, что профессор Хикс – единственный, кто способен по достоинству понять всю важность изменений, произошедших с тех пор, как Д. П. впервые попал ко мне на прием.

Во время одной из наших первых встреч я подробно расспросила Д.П. о его родственниках. Он никогда не встречался со своим прадедом по материнской линии Уильямом «Темплтоном», который умер за пять лет до его рождения (он выстрелил в себя из ружья вскоре после того, как очередное обследование подтвердило наличие у него метастатического рака печени).

На протяжении последних полутора десятков лет Д. П. жил с женой и двумя дочерьми в двухкомнатном трейлере, стоящем на арендованном участке земли. Навещая его дома, я убедилась, что условия, в которых живет эта семья, не соответствуют даже самым элементарным санитарным нормам. Водопровод отсутствует. Уборная во дворе. Окна вместо стекол затянуты полиэтиленом и закрыты картоном, которые плохо помогают от ветра и холода.

Жена Д. П. – непривлекательная женщина, не сумевшая одолеть даже семь классов. Она тоже страдает алкоголизмом и употребляет наркотики, по преимуществу – амфетамины.

Старшей дочери Д.П. 14 лет, но ее уже можно отнести к категории малолетних правонарушителей. Она регулярно прогуливает школу, нюхает клей и растворители, употребляет алкоголь, живет половой жизнью, несколько раз убегала из дома.

Второй дочери только что исполнилось восемь. И в этом ребенке я неожиданно почувствовала потенциал. Она выглядела младше своего возраста, очень бледная, руки в грязи, волосы в беспорядке, но в ее глазах мерцала искра разума, искра возможности.

Я решила, что она прекрасно подходит для второго этапа проекта «Майский цветок».

Во время каждой исследовательской работы наступает момент прорыва, когда после многих лет упорного труда ты неожиданно находишь ответ. Встреча с этой девочкой и была таким прорывом.

Я предложила Д. П. приводить на наши занятия детей и жену, сославшись на то, что семейные консультации являются неотъемлемой частью реабилитационной программы. После нескольких групповых сеансов я сказала, что младшая девочка нуждается в индивидуальной терапии. В ответ Д. П. заявил, что не видит в этом необходимости, а его рабочее расписание не позволяет ему возить девочку туда и обратно. Я обещала, что буду сама забирать девочку, и заодно намекнула, что мне не хотелось бы сообщать властям о своей обеспокоенности ее судьбой. «Своевременное вмешательство может многое изменить, – сказала я. – Упустить время было бы с вашей – и с моей – стороны настоящим преступлением. Если вы согласитесь, я буду только рада сообщить вашему надзорному инспектору, что вы не возражаете против предложенных нами лечебных мероприятий».

Так я его уговорила. После этого я стала каждую неделю забирать девочку после школы. Обычно мы ездили в кафе, где я угощала ее пончиками. Какой ребенок способен устоять перед пончиками?

Постепенно я узнала девочку достаточно хорошо, и моя уверенность в том, что она – именно та, кого я искала, укрепилась еще больше.

Я была уверена, что смогу изменить жизнь этой несчастной запуганной девочки, дать ей новое «я», сформировать новую личность.

Я хотела вытащить ее из грязи, из нищеты, превратить в настоящего «человека разумного».

Глядя на этого темноглазого недокормленного болезненного ребенка, я верила, что ей суждено стать своего рода пилигримом, который откроет для себя и для других новые, неизведанные миры.

Но сначала, как и всякий путешественник, она должна была покинуть свой старый мир, распрощаться с прежней жизнью, разорвать все связи со своим прошлым и своей семьей.

Я начала работать над планом, чтобы осуществить его в надлежащее время.

К счастью, девочка легко поддавалась внушению. И первым этапом моего плана стала программа гипноза с созданием целеполагающих установок.

* * *

Их всех прикончил пожар. Или, если придерживаться буквы протокола, не пожар, а «вдыхание ядовитых продуктов горения».

Д. П. и его жена были слишком пьяны и поэтому не проснулись. Старшая дочь во второй спальне тоже была пьяна или находилась под кайфом и не успела понять, что происходит.

Пациента С. – девочку с упаковкой спичек в кармане заляпанного керосином платья – так и не нашли.

Собственно говоря, ни полиция, ни социальные службы ее даже не искали или почти не искали.

Меня, разумеется, допросили, поскольку я была в списке тех, кто контактировал с семьей.

На допросе я сказала, что, насколько мне известно, накануне пожара младшую девочку отослали к каким-то дальним родственникам – к троюродному дяде или четвероюродной тете, которые жили в другом штате. «К сожалению, сэр, более точно информацией я не располагаю».

Ну а потом мне пришлось вплотную заняться проектом «Майский цветок», и, должна признаться честно, это было нелегко. У меня на руках оказался ребенок, совершивший ужасное преступление, и мне необходимо было очистить его память, стереть все воспоминания, чтобы он мог начать жизнь с чистого листа.

– 20 июля 1978 г. —

После ужина Ви и Айрис уединились в спальне.

Сегодня Айрис была особенно молчалива и задумчива. Сидя на своем матрасике в углу, она тупо уставилась в пространство и даже на вопросы отвечала с большой задержкой. Ви, впрочем, догадывалась, в чем дело. После того как во время пожара Айрис убежала в лес, бабушка дала ей какие-то успокаивающие таблетки, которые ее действительно «успокоили».

А виновата в этом была Ви. Если бы она не придумала этот дурацкий план, если бы не попросила Айрис симулировать внезапное помешательство, заставившее бабушку гоняться за ней по всему лесу, сейчас ее сестра не напоминала бы накачанное транквилизаторами полено, да и Эрик не сидел бы под замком в своей комнате и не дулся от того, что бабушка как следует его отругала. «Честное слово, Эрик, – сказала она, – ты меня очень разочаровал».