– Что-то вроде того, констебль.

– И вы решили, что Дженни Погремушка может прятаться здесь? – спросил он. «Пит, – вспомнила я. – Зовите меня просто Пит…»

– Я шла по лесу, увидела башню и решила ее проверить.

– И конечно, вы не заметили таблички «Не входить»?

Я пожала плечами.

– Вы очень догадливы, констебль.

– Вообще-то, эта табличка висит там не просто так. Башня действительно в аварийном состоянии. Она буквально на ладан дышит. Просто чудо, что эти доски выдерживают нас с вами.

Я не ответила. Пит опустил свой фонарь рефлектором вниз, но он был очень мощным, чтобы осветить всю верхнюю площадку, и я хорошо видела покоробившиеся, выгнутые доски и осыпающиеся стены.

– Надеюсь, у вас есть разрешение? – Пит кивком указал на револьвер в моей руке.

– Разумеется. Хотите взглянуть?

Он покачал головой.

– Не сейчас. – Некоторое время он смотрел на меня, словно чего-то ждал, потом добавил: – Мне просто хотелось, чтобы вы перестали в меня целиться.

– Ах да… Прошу прощения.

Сняв рюкзак, я убрала револьвер в кобуру, закрепленную в наружном кармане. Такое ее расположение оказалось очень кстати, потому что в закрытом на молнию главном отделении лежали кукла и книга.

– Вы всегда берете с собой револьвер, когда охотитесь на монстров? – спросил он.

– Как правило, да, – ответила я. Закрывая карман, я заметила, что у меня дрожат руки. Я надеялась, что Пит не обратил на это внимание, но не сомневалась, что обратил. Констебль должен быть наблюдательным.

– Разве духа или призрака можно застрелить? – притворно удивился он.

– Я опасаюсь вовсе не призраков, – сухо ответила я, снова надевая рюкзак.

Он кивнул и сделал пару шагов в мою сторону.

– Так что же вам здесь понадобилось?

– Ничего, – ответила я. – Как я уже сказала, я увидела башню и решила ее проверить. Потом я услышала ваши шаги и немного… в общем, я немного испугалась.

– Вы испугались?

Я кивнула.

– Вы не производите впечатления человека, которого легко напугать. Особенно если учесть вашу, гм-м… специализацию.

– Иметь дело с призраками и монстрами бывает гораздо безопаснее.

– Понятно. – Он окинул меня долгим взглядом, потом сказал: – Что вы скажете, если я предложу убраться отсюда, пока чертова башня не завалилась под нашей общей тяжестью, и перенести наш разговор в более безопасное место? Я знаю одно кафе, которое открыто до полуночи. Там можно взять вполне приличный кофе и домашние пироги. Я угощаю.

– Даже не знаю… – проговорила я, чувствуя, как оттягивает плечи тяжесть рюкзака, вернее, того, что в нем было спрятано. Нужно взять себя в руки, сказала я себе. Взять себя в руки и вести себя нормально, чтобы он перестал наконец бросать на меня испытующие, подозрительные взгляды. Кой черт его вообще сюда принес?..

Я улыбнулась.

– Домашние пироги – это здорово, констебль.

* * *

Кафе – или, скорее, закусочная «Счастливая сова» – представляло собой классический винтажный алюминиевый трейлер с длинной стойкой и вращающимися табуретами, обтянутыми новеньким красным винилом. Мы были там единственными клиентами. Музыкальный автомат выглядел так, словно его поставили еще в пятидесятых, и, судя по доносящейся из него музыке, именно так и было.

Пит и я заняли один из полукабинетов. Я очень старалась сохранять видимость спокойствия и не ерзать, хотя по коже бежали мурашки, а мозг работал с лихорадочной быстротой. Я просто не могла не думать о книге и кукле, а также о том, что может означать тот факт, что я обнаружила их на верхней площадке башни. Все же мне в конце концов удалось справиться с собой и, задвинув свои тревоги и недоумения в дальний угол сознания, притвориться спокойной и собранной.

«Сосредоточься на настоящем! – велела я себе. – О том, что́ ты нашла, можно подумать и позже».

Подошедшая к столу официантка по-приятельски поздоровалась с Питом и спросила, как дела на острове.

– Жизнь кипит, – ответил он. – После Дня труда будет поспокойнее.

– Потом к нам повалят «эстеты», – напомнила официантка.

– Эстеты? – удивилась я.

– Люди, которые приезжают полюбоваться красками осеннего леса, – пояснил Пит. – Туристы, которые фотографируют наши леса осенью. Осенью у нас очень красиво – таких красок нигде больше не встретишь.

– Ах да… – сказала я.

– Значит, вы не местная? Не из Вермонта?

– Нет, – я покачала головой. – В Вермонте я в первый раз.

Пит нахмурился.

– Правда?

Я выдержала его взгляд.

– Правда, – ответила я, думая о «Книге монстров», в которой было сколько угодно доказательств того, что много лет назад я провела в Вермонте детство.

И еще кукла…

Если бы констебль узнал, что в моем рюкзаке лежит кукла, сшитая из одежды Лорен, и с прядью ее волос на голове… При мысли об этом у меня даже вспотели ладони. Чтобы успокоиться, я сделала глубокий вдох. Он не обладает рентгеновским зрением и не может этого знать, сказала я себе.

И тем не менее взгляд, который Пит бросил на меня, когда я сказала, что никогда не бывала в Вермонте, показался мне странным. Можно было подумать, он знает, что я ему солгала.

«Ничего он не знает! Это твоя обычная паранойя».

Мы заказали по куску пирога с черникой и по чашке кофе.

«Веди себя естественно, – приказала я себе. – Нельзя давать ему ни малейшего повода для подозрений».

Официантка принесла наш заказ. Пирог действительно оказался домашним, с румяной поджаристой корочкой. Начинка тоже не подкачала – она была в меру сладкой, с приятной кислинкой.

– Потрясающе! – сказала я, откусив кусок.

– В наших краях лучше пирогов не сыщешь! – с гордостью сказал Пит, запив кусок пирога кофе. – Но вернемся к нашим делам… Вы точно не хотите рассказать, что вы делали в башне в темноте?

Чтобы выиграть время на размышление, я откусила еще кусочек пирога.

– Как я и сказала, я отправилась в заповедник на прогулку.

– Ночью? В темноте?

Я кивнула.

– Призраки и монстры очень редко показываются при свете дня, – сказала я.

– Значит, на башню вы полезли в поисках Дженни Погремушки?

– Не совсем так. Я шла по тропе, потом увидела башню и решила ее проверить, – повторила я, глядя на него поверх кружки. Он что, совсем меня не слушает?.. – Да, кстати, забыла спросить: что вы-то делали там ночью?

– Недавно в башне имели место нарушения общественного порядка, поэтому я решил, что должен приглядывать за этим местом.