отклик в виде посыпавшихся сообщений из разряда «денег нет, но вы держитесь». И всё же, какая-никакая активность в профиле.

Как в узком проеме между двумя обшарпанными трехэтажками останавливается новенький черный Лэнд Крузер я замечаю не сразу, будучи увлеченная печатанием однотипных «спасибо» сочувствующим подписчикам. Поворачиваю голову лишь тогда, когда открывается задняя пассажирская дверца.

Ей-богу, знала бы заранее — точно сняла бы эффектное появление моего таинственного спасителя на замедленное видео и выложила в сторис.

Сначала на землю уверенно ступает одна мужская нога, обутая в блестящие брендовые туфли, затем, — вторая, а следом из машины появляется и владелец оных, в черном деловом костюме, белой рубашке и узком галстуке.

Аккуратно уложенные темные волосы поблескивают под майским солнцем, а широкие брови сначала удивленно приподнимаются, а потом сходятся на переносице, когда их обладатель скользит по мне внимательным, подмечающим каждую деталь взглядом. Точно таким же, каким только что прошлась по нему я сама.

Чертенок на плече восхищенно присвистывает, но я нервным жестом смахиваю его, словно невидимую пылинку, поскольку абсолютно не согласна с его мнением и при виде темноволосого мужчины, от которого за версту веет уверенностью, опасностью и маскулинностью, я желаю не присвистнуть, а сбежать куда глаза глядят, или, на худой конец, провалиться сквозь землю.

— Марк, — по-деловому протягивает мне руку «спаситель», подходя ближе и продолжая смотреть мне прямо в глаза, чем выводит из равновесия.

Именно таких мужчин я боюсь и стараюсь избегать как летнего ливня в замшевых туфлях.

Всё же, не желая ударить в грязь лицом, выдыхаю:

— Милана.

Глядя на Марка снизу-вверх из-за существенной разницы в росте, касаюсь его обжигающе горячих пальцев своими, кажущимися в этот момент ледяными. Но он жмет руку совсем легонько, для виду, и усмехается, бросая короткий взгляд на мой многострадальный БМВ:

— И кому же ты, милая, так дорогу перешла?

От глубокого бархатного голоса по позвоночнику пробегают мурашки, и желание сбежать усиливается стократно. Фамильярное «ты», наряду с обращением «милая» раздражающе режет слух и не позволяет выдержать между мной и Марком километровую дистанцию, которую я обычно соблюдаю с мужчинами вроде него. И отчитать его не могу, поскольку действительно нуждаюсь в помощи. Это пугает и злит.

— Если бы я знала, — выдавливаю напряженную усмешку, заметив, что дыхание у меня успело сбиться. — Поможешь?

— Конечно, — легко отзывается Марк.

На мгновение он уходит к Лэнд Крузеру, чтобы вернуться вместе с вышедшим оттуда парнишкой-водителем и на ходу дает ему какие-то распоряжения. Потом обращается ко мне:

— Милана, машину увезет эвакуатор, и, если есть что-то, что нужно забрать из салона, лучше переставь ко мне.

И я нервно закусываю губу, вспомнив о том, что едва сумела закрыть небольшой багажник БМВ, заваленный покупками. Мгновение трачу на сомнения, а потом всё же отвечаю:

— Есть, — и щелкаю кнопкой багажника.

Оценив мою склонность к шопоголизму новой снисходительной усмешкой, Марк легко забирает у меня пакеты и переносит в багажник Лэнда, пока его водитель уже звонит куда-то, чтобы договориться насчет эвакуатора.

— Спасибо, — чинно благодарю я, от непривычного стеснения растеряв способность к паясничеству и чувство юмора.

Марк отмахивается:

— Не за что.

Он легко захлопывает дверцу багажника Лэнда, заставленного теперь моими покупками.

— Есть за что, — заверяю я и честно признаюсь. — Не знаю, что делала бы, если бы ты не приехал.

— Наверное, если бы не приехал я, то приехал бы кто-нибудь другой. Так что это мне повезло больше остальных. И, если хочешь отблагодарить меня за помощь, у тебя есть возможность сделать это прямо сейчас, — заметив неподдельную панику, которая, определенно должна была промелькнуть на моем лице после такой неоднозначной фразы, он смеется и добавляет: — Мы вряд ли сейчас подумали об одном и том же, Милана. Я хотел попросить тебя прогуляться со мной до набережной.

Глава 3. Выбор без выбора

«He used to call me DN

That stood for deadly nightshade

Cause I was filled with poison

But blessed with beauty and rage»

Lana Del Rey — Ultraviolence

(Перевод: Он называл меня БД. Это значило Беладонна, потому что я вся была наполнена ядом, но, тем не менее, одарена красотой и страстью).

О, я даю руку на отсечение, что подумали мы абсолютно одинаково, но Марк специально поставил вопрос таким образом, чтобы смутить меня еще больше, если это вообще возможно. Как умелый манипулятор, коими являются практически все мужчины его типажа, он поставил меня перед «выбором без выбора».

«А ты скажи ему, что пусть сам гуляет отседова, а ты тут тихо-мирно с водителем постоишь?» — продолжает злорадно хихикать рогатый гаденыш на левом плече, воспринимающий мой стресс как повод для очередного неудачного стендапа.

— С февраля в командировке был, прилетел три дня назад и успел соскучиться по этим улицам, — терпеливо объясняет Марк причину собственной просьбы, потому что мои сомнения, кажется написаны огромными яркими буквами у меня на лице, словно лозунги «мир, труд, май» на плакатах первомайских демонстраций.

И я понимаю, что раз выбора все равно нет, смысл тянуть с ответом тоже отсутствует. Неуверенно отвечаю:

— Хорошо.

Оглянувшись напоследок на свою машину, отдаю ключи водителю Марка, а сама выхожу следом за брюнетом в тенистую арку между домами.

— Может, хочешь где-нибудь перекусить? — вежливо интересуется у меня мужчина, а я понимаю, что в его присутствии мне кусок в горло не полезет.

И столь же учтиво отказываюсь:

— Нет, спасибо.

Шумная улица кишит людьми. Давит тысячей чужих голосов и запахов. Я не люблю здесь бывать и предпочитаю передвигаться короткими перебежками от машины до магазинов, где играет приятная музыка в стиле лаунж и дуют прохладой мощные кондиционеры.

Зато Марку, видимо, не впервой бесцельно прогуливаться по Светланской, потому что он, не спрашивая у меня предпочтений в направлении движения, шагает вперед так, словно делал это тысячу раз и следует излюбленному маршруту.

— Когда я был здесь в последний раз, на площади еще ёлка стояла, — произносит мой спутник, уставший, видимо, дожидаться от меня начала светской беседы. — А сейчас всё цветет и солнце светит уже по-летнему.

Он кивает на площадь Борцов Революции, где сегодня ёлки, разумеется, нет. Вместо нее реет каменный флаг мемориала этим самым борцам, революционно настроенные матросы, солдаты и рабочие строго взирают на проходящих мимо, а на их фоне одна группа туристов сменяет другую для того, чтобы сделать памятные фото.

«А знаешь, Милашечка, зачем хитрая Лерка к тебе этого красавчика отправила? — многозначительно доносится с левого плеча, а поскольку я не отвечаю, не желая прослыть сумасшедшей,