апатией. Подустали переживать. Попривыкли.

— Взво-о-од! — заревел отец-командир, уставившись на восток. — Стройся!

Одновременно с его рёвом послышался другой, мощнее, ниже. Трансформировался в чёрную точку, несущуюся по небесной глади; перерос в короткокрылого, пузатого жука; видоизменился в знакомый всем малый десантный челнок орбитального типа.

Окатив ставшим совсем уж оглушительным рокотом солдатские барабанные перепонки, наше «аэротакси», как называли это летающее чудо между собой флотские, грациозно плюхнулось неподалёку от ворот, вздыбив огромное облако пыли.

Я не слышал, что говорит сержант — его голос утонул в завывании дюз, но чётко прочёл по губам — ничего печатного. Недоумевая, списал его недовольство на забивающиеся в рот пылинки и принялся навьючивать вещмешок на спину, беспрерывно сплёвывая вязкую, горьковатую слюну.

Готово. Мельком взглянул на товарищей, зачем-то представил себя со стороны. Герой. По приказу Бо стою в полной выкладке, с автоматической винтовкой в руках, в броне, каске, с грязной, окопной рожей. Фото бы сделать и на родину послать, подписав: «После трудного боя» или «Не отступаем». Чтобы прочувствовали дома, перед соседями хвастались.

— Бля… — растерянно прошипели сбоку.

Повернул голову. Брок хайло открыл, деятель тошнотный. Уставился на ворота, точно оттуда подарки будут раздавать.

— Ты чего?

— Пипец, — не то ответил, не то высказал он мнение, изумлённо выпучив глаза. — Жопень.

Его заявлениями заинтересовались и другие солдаты.

— Ежи, челнока раньше не видел? Или шума перепугался до мокрых штанишек? — грубое ржание подкрепило пресную остроту.

— Дебилы… — снизошёл до ответа лопоухий. — Челнок не по размеру.

— О-о-о, — кто-то продолжал веселиться, но я его не особо слушал. Так, краем уха замечал, — тебе крейсер подавай? Флагман Федерации?

— Это малый челнок. Вспомогательный, а не общевойсковой. Для раненых или командования. В него разве что одна наша платформа поместится. Не две. Соображаете?

Сообразили. Не все и не сразу, однако постепенно, со скрипом дошло и до самых упоротых — за одну ходку всего не вывезти. И приоритет при погрузке отнюдь не у рядовых первого года службы.

Что же, объяснение недовольству сержанта нашлось. Он, лёгок на помине, уже уставился в переговорный монитор у главного входа в периметр, повернулся к встроенному сканеру имплантом, согласно кивнул.

Обмен приветствиями «свой-чужой» закончен, наступает время поганых новостей.

Первая створка ворот отъехала в сторону, впуская пилота и следующего за ним штурмового десантника Федерации. При всём параде мужик заявился. Полусфера шлема мерцает, пластины брони смазываются в искажающем защитном излучении, в руках — передовой атакующий комплекс. Стреляет чем угодно, убойная мощь бронеплиты ломает. Нам такой только на картинках показывали. Штука не для всех… Из охраны посольства воин, а то и повыше — из свиты чрезвычайного и полномочного военного атташе. Того самого, наделённого правом вводить любые ограничения на торговлю, вплоть до эмбарго.

Не поворачиваясь в нашу сторону, пилот заговорил с Бо. Всего мы из-за расстояния не слышали, довольствовались обрывками фраз:

… Трёхсоткилометровая прифронтовая зона — полёты запрещены… Еле упросили власти… В два захода… Завтра… Нет… Приказ я вам передал… Мне пох… это не грузовик… Беспорядки в столице и полисах… Ага, всё брошу… Военное положение… Да мне насрать! Пиши рапорт!..

Словно почуяв, что весь взвод превратился в слух, «водитель аэротакси» взял на полтона тише и теперь оттуда доносилось лишь: «Бу-бу-бу»…

Пришлось от досады закусить губу. Что за чёрствые люди? В эти мгновения наша судьба решается, а им тайны охота разводить на ровном месте. Не мутите воду, скажите нормально: «Так, мол, и так. Приплыли, карапузики, сушите вёсла. Или не приплыли и трудности наши временные. Вылет состоится в любую погоду». Что мы, не поймём, что ли?

Пошептавшись ещё немного, гости свалили за периметр, а сержант с каменным лицом принялся отдавать команды:

— Первая справа четвёрка! Принимаете под охрану челнок! Следующая двойка — устроить оружейную пирамиду! Остальным — сдать оружие, вещмешки и приступить к погрузке блоков маяка!

Приказ вогнал меня в ступор. Выходить наружу? За периметр? По ощущениям — будто в открытый космос без скафандров гонят — настолько отвык я от открытых, незащищённых пространств. К горлу подкатил комок. Что там, за воротами? Целый мир, почти без периметров и оград! Какой он? Добрый, злой, равнодушный или скучный? Не разочароваться бы, пять месяцев дальше забора ничего не видел…

Наш взвод сюда ночью доставили. Всех впечатлений — несчётное количество ящиков с армейским имуществом, аврально перегружаемых из брюха челнока на платформы; после пробежались под слепящими прожекторами к воротам, и всё. Знакомство с планетой закончилось.

От предчувствия нового, волнительного в голове хаотично заплясали мысли, мешая заниматься делом. Пришлось в экстренном порядке успокаиваться испытанным, верным методом, при исполнении отвлекающим от всего и требующим полной концентрации. Суть его бесхитростна и, по-своему, примитивна — мне требовалось всего лишь произнести про себя полное имя и фамилию сержанта Бо без запинки. Сперва развлекался в караулах от нечего делать, часы коротал, а потом понял — отличное упражнение для психики.

С четвёртой попытки смог:

— Боловенкаммаран Ре Мон Мидхопахаяхху!!!

Честно смог, без дураков. С правильными, длинными «х»; проглатываемыми мягкими гласными и ударениями на предпоследний слог. Совсем как он и представился в первый день знакомства.

Похвалив себя за старательность, расслабился и в очередной раз проникся уважением к армейской простоте в решении довольно сложного вопроса имён и фамилий. Бо Мид — и хватит. Любой без запинки выговорит и легко запомнит.

У всех у нас так.

Из-за разницы в планетах рождения рекрутов, культурах и диалектах всеобщего с именами, а особенно с их произношением, изначальная ситуация выглядит довольно мрачно. Одни почти не используют шипящие, другие говорят в нос, создавая впечатление беззубого старческого бубнёжа; третьи болтают относительно понятно, но ставя ударения в непривычных местах; четвёртые через пень-колоду понимают всех остальных.

К примеру, меня мама с папой назвали Виталис, подарив при этом фамилию Самадаки. Половина взвода точно не сходу повторит, а про общение по каналам связи и говорить нечего. Там бы разобрать в принципе, о чём речь идёт.

Потому в учебке большой упор делался на простой разговорный, унифицированный язык общения, а с труднопроизносимыми анкетными данными штабисты с кадровиками разобрались крайне изящно — сократили их до одного, реже двух слогов.

Был Виталис Самадаки — стал Вит Самад. Причём официально. Уже и сам привык.

Устав предписывает военнослужащим в общении не использовать клички или выдуманные прозвища и общаться с использованием полноценных имён и фамилий. Ничего страшного! В личных делах имеются графы «Небоевой позывной № 1» и «Небоевой позывной № 2». Туда вписываются новоприсвоенные, усечённые варианты, и пожалуйста — сплошное удобство.

… Пока я предавался восстановлению душевного