люблю быть один. Лучше с тобой поболтаю. Если ты не против, конечно.

Я тяжко вздохнула. Вот ведь свалился на мою голову. Придётся двадцать дней не только терпеть его присутствие, кормить его, но и развлекать беседами. Уж поскорее бы поймали тех бандитов. Я выложила на стол большой розовый помидор, пару огурцов, пучок зелёного лука, поставила миску и всучила парню нож.

– Раз решил сидеть тут, то нарежь салат. Справишься?

Парень приподнял бровь и, искоса взглянув на меня, снисходительно усмехнулся.

Я вернулась к приготовлению ужина.

– Ты довольно грамотно и свободно говоришь по-русски, – завязала я разговор. – Выучил его за год проживания здесь?

– В общем, да, – охотно ответил Соби. – Но русский язык преследует меня почти полжизни.

– Это как?

– В средней школе со мной училась одна девочка Нарико, – начал рассказывать парень, не спеша нарезая вверенный ему салат. – И она увлекалась русской культурой. Мне Нарико очень нравилась, только подойти к ней было трудно. Красивая, независимая… с шипами… прямо, как ты. И тогда, чтобы добиться её расположения, я вместе с ней пошёл на курсы русского языка, потом с ней в паре брал частные уроки. Я занимался танцами, мне не нужен был русский, и всё же я добросовестно учил его ради внимания Нарико.

– Расположения-то от неё добился?

– Да. Сначала стал её другом, потом завязались более близкие отношения. Я думал, после школы мы поженимся.

– И что помешало?

– Окончив школу, Нарико уехала в Россию и осталась здесь навсегда. Выучилась, вышла замуж. Мы больше не общаемся.

– Ты переживал?

– Сначала да. А потом я пошёл учиться в институт искусств и там, в балетном классе, познакомился с симпатичной девчонкой с шикарными волосами цвета спелого каштана. Такими же, как у тебя. Её звали Оксана, она была из русской семьи. Её родители по контракту несколько лет работали в Токио. Оксана очень обрадовалась, заметив в своём окружении человека, который знает её родной язык. Когда мы с ней оставались вдвоём, она просила говорить с ней только по-русски. Для меня это была хорошая практика. Хотя, тогда я всё ещё считал, что русский язык мне не нужен.

– Ты на ней тоже хотел жениться?

– Не знаю. – Соби устремил задумчивый взор на пейзаж за окном. – Оксана была нежной… очень нежной. Слишком нежной. Приторной. Никогда не капризничала, ничего не просила. С ней было спокойно, но иногда её нежность утомляла. Нет, я не воспринимал её как невесту, – быстро скинув воспоминания, парень вернулся к работе. – Мы с Оксаной расстались через год. У её родителей закончился контракт, и она вернулась с ними в Россию. Больше мы не виделись.

– Кто была твоей следующей учительницей?

– Потом у меня был большой перерыв в изучении языка. Я учился в школе танцев, после устроился в танцевальную труппу, но она быстро распалась. А однажды я прослышал о просмотре на одной киностудии. В дораму требовался профессиональный танцор…

– Извини, куда требовался? – не поняла я.

– В дораму. Это фильм… сериал.

– А, понятно.

– Меня почти взяли на роль. Но пришёл парень, который танцевал так потрясающе, что я искренно почувствовал себя дилетантом. Даже позавидовал его мастерству. После я ним познакомился, спросил, где он научился так танцевать. И когда он ответил «В Москве», я сразу понял, для чего судьба заставила меня выучить русский язык. Конечно же, я немедленно собрал вещи и приехал сюда учиться. Мне выделили комнату в общежитии, и уж тут… я познал все… как это… выкрутасы русской речи.

Я невольно рассмеялась, отчётливо представив, в каких компаниях и за какими столами у бедного иностранца проходило данное обучение.

– Не сомневаюсь, что общежитие стало для тебя лучшим педагогом, – заметила я.

– Это точно! – Соби тоже рассмеялся. – И главное, уроки проходили весело, не навязчиво.

– Вот только от акцента никак не избавлюсь, – добавил он, убавив смех.

– И не надо от него избавляться. Он придаёт твоей речи необычность, привлекательность…

– Правда? – взметнув брови, подивился парень. – А я всегда думал, мой акцент смешон.

– Нет. Немного забавен, но…

Стоп. С чего это я вдруг комплименты раздаю? Ещё подумает, что понравился мне. Не нужна мне эта лирика.

– В принципе, у меня ужин готов, – сообщила я, повернувшись к Соби.

– В принципе, у меня салат тоже почти готов, – вторил он мне, указав на полную миску.

Я достала из холодильника бутылку оливкового масла и подошла к столу. Соби сидел, сложив руки, словно ученик и с интересом наблюдал за мной. Даже не за мной, а за моим лицом. Будто рассматривал его. Я посолила салат, заправила его маслом, убрала со стола нож и обрезки овощей. Соби продолжал за мной наблюдать. И почему-то меня это не смущало, не нервировало. Даже странно, почему?

– У меня есть бутылочка вина. Может, по глоточку за наше странное знакомство? – предложила я.

На лице парня расцвела кокетливая улыбка, и бровь его игриво дрогнула.

– Согласен.

Ужин у нас длился очень долго. Не потому, что мы много ели, а потому, что много разговаривали. Говорил в основном Соби. Он оказался весьма интересным рассказчиком, знал множество захватывающих историй, забавных происшествий. И каждый его рассказ насыщался жестами рук и яркими эмоциями на лице. Столь яркими, что говори парень на своём родном языке, я бы прекрасно поняла, о чём речь, по одной его мимике.

Возможно, именно эта эмоциональность и приковывала мой взгляд к его лицу. К пухлым губам, которые то вытягивались в улыбку, то слегка выпячивались, выражая недовольство. К смуглым щекам, на которых при смехе проявлялись слабые ямочки. К тёмно-карим глазам непривычного разреза со слегка приподнятыми вверх внешними уголками. К глазам, в которых умещались все чувства и переживания, участвовавшие в повествовании. К чёрным пушистым волосам, которые периодически подвергались машинальному встряхиванию рукой, отчего приобретали немного неряшливый вид. Я думала, что внимательно слушаю рассказчика, однако на самом деле с не меньшим интересом откровенно рассматривала его.

После завершения очередной истории я мельком взглянула на настенные часы.

– Ничего себе! – удивилась я. – Уже почти восемь! Ещё ни разу так долго не ужинала. Предлагаю помыть посуду и переселиться в комнату. Там всё-таки есть мягкий диван.

– Я могу вымыть посуду, – вызвался Соби.

Он тут же вскочил и ринулся к мойке, где уже были сложены грязные тарелки.

– Я и сама вымою, – возразила я, подойдя к парню. – Сядь на место.

– Мне не трудно, – упрямо заверил Соби, включив кран. – И вообще, если уж я буду здесь жить какое-то время, то почему бы и не помочь тебе по хозяйству? Убери лучше со стола.

Он забрал за