униформе вагоновожатого и встречал пассажиров. Я нашел свой вагон, предъявил проводнице свой паспорт. Та быстро провела сверку в ручном терминале, напомнила мне о моем пасадочном месте и пропустила внутрь вагона.

Весь поезд состоял из сидячих мест, разница состояла лишь в том, что часть из них представляла собой стандартные места, часть – бизнесс-класса. Я ехал в обычном стандартном вагоне, и одноразовых тапочек с входящим в стоимость билета завтраком мне не полагалось.

Войдя в вагон, я сел на своем месте возле окна и оглядел пассажиров. Большинство из них, как только сели, сразу же уставились в свои смартфоны. Смотреть, что там за окном, было неинтересно, потому что с одной стороны вагона виднелся пустой перрон, а с другой поблескивающие рельсы и темнота.

Минута в минуту ровно в шесть тридцать поезд очень плавно тронулся с места и медленно покинул привокзальную территорию, проехал под виадуком и не спеша двинулся в сторону выезда из города. Поезд был новым, современным, оборудованным всем необходимым и считался скоростным. Какое-то время за окном проплывали огни города, а потом исчезли, когда городская черта осталась позади, и мимо окон понеслись леса, поля и полустанки. Покинув город, поезд разогнался до скорости ста пятьдесяти километров в час, о чем свидетельствовало электронное табло под потолком. Оно также показывало время и температуру воздуха за бортом.

Поскольку поезд бежал по рельсам очень мягко, и кресло было вполне удобным, а я чувствовал себя невыспавшимся, то скоро задремал и проспал без снов до середины пути – до города Луга Ленинградской области. Там я проснулся, сонно поглядел на выходящих и входящих пассажиров, а когда поезд продолжил путь, я снова уснул. И во сне мне почему-то приснился эпизод из старого советского фильма-сказки про чудо-юдо, в котором это чудо-юдо болотное напоминает царю-батюшке про должок и грозит пальцем из воды озерца. В моем сне в роли царя-батюшки выступал я сам. Все выглядело очень реалистично и настолько по-сонному страшно, что я проснулся. До Питера к тому времени оставалось совсем немного. За окном начало сереть, я выпрямился в кресле, потянулся, протер глаза и дальше уже не спал.

Поезд бежал по рельсам очень быстро, и порой его скорость, согласно табло, достигала ста девяносто километров в час. Мимо по-прежнему проносились темные поля, пока еще не покрытые снегом, и еще более темные леса, населенные пункты с домиками, любопытно взирающими своими светящимися окнами-глазками на проносящийся состав.

Я смотрел в окно и размышлял. Зачем-то вспомнилось, как мы с Аленой недавно ходили в драматический театр на спектакль «Ревизор» по мотивам произведения Гоголя, но со своим режиссерским видением. Всё, начиная от декораций до сюжета, от одежды актеров до их отношений на сцене, было необычным. События в спектакле происходили в наше время, но с отсылом к прошлому, к гоголевским временам, но в нем настолько жестко показывались отдельные негативные стороны человеческих отношений, что к концу представления становилось гадливо на душе, появлялся неприятный осадок, как-будто ты извалялся в какой-то грязи. При этом игра актеров была великолепной и, с моей точки зрения, безупречной. Когда спектакль окончился, и актеры вышли на край сцены к зрителям, взявшись за руки, поведение зрительского зала разделилось примерно на две ровные части. Одна часть зала вяло хлопала в ладоши или вообще ничего не делала, сидя в креслах, вторая эмоционально аплодировала, стоя, и скандировала «браво». Причем некоторые из восторженных зрителей, аплодируя, с удивлением и негодованием смотрели на другую часть зрителей и вслух задавались вопросом, почему остальные не аплодируют. Алене представленная режиссерская интерпретация не понравилась. А мне показалось, что постановка не так и плоха, как может показаться на первый взгляд. Просто непривычность способов сценического донесения до зрителей своего видения отпугнула неискушенных зрителей, пришедших посмотреть классику, хотя в афише про это было написано, и возраст зрителя ограничен пометкой «восемнадцать плюс». Выходя из здания театра, Алена сказала мне, что у нее такое чувство, будто бы она испачкалась, и жалеет, что пошла на этот спектакль. У меня тоже был осадочек, но я не жалел проведенного в театре времени.

Чтобы улучшить настроение, мы тогда зашли в кофейню и, не смотря на позднее время, съели по пирожному с чаем. А затем мы отправились ко мне в квартиру, где еще больше улучшили себе настроение, но уже другим занятием.

За размышлениями я обратил внимание, что вдалеке потянулись питерские многоэтажки. Поезд замедлил ход, через некоторое время въехал на привокзальные пути и остановился.

Я повесил свою дорожную сумку с вещами через плечо и, попрощавшись с проводницей, вышел из вагона на перрон.

II

До чего же унылой и неполноценной представляется зима, когда вместо снежной белизны вокруг, морозного пощипывания носа и щек на улице встречает неприглядная серость, грязные лужи, сырая промозглость, которые вызывают у человека упадническое настроение, депрессию и взявшуюся ниоткуда грусть. Даже попадающиеся по дороге домашние животные выглядят невесело и своим настроением походят на своих хозяев, идущих рядом. Погода совсем не радовала, и, когда я очутился на перроне, то у меня возникло ощущение, будто я шагнул в невидимое облако сырости, и сразу стало зябко и неуютно. Я не стал задерживаться и, подтянув на шее шарф, двинулся в людском потоке в сторону здания Балтийского вокзала.

Поскольку утром в пять часов перед поездом я лишь слегка позавтракал, то сейчас уже чувствовался голод, и надо было где-то перекусить. Сначала, я думал подзаправить свой организм в самом вокзале, но, когда зашел внутрь огромного помещения с большими в полкруга окнами и увидел идущие вдоль одной из стен ларьки со всякой всячиной, множество идущих или стоящих людей, то мне перехотелось принимать тут пищу. Поэтому решил идти в метро, доехать до своей станции, выйти и где-нибудь в кафе у своего дома поесть. А уже потом идти домой. Если бы я вознамерился закупиться продуктами и готовить еду дома, то это было бы слишком долго, а мой желудок требовал пищи.

Я покинул вокзал через боковую дверь, обогнул его и вошел в здание станции «Балтийская» Санкт-Петербургского метрополитена. В одной из касс купил разовый жетон и двинулся к эскалатору. Народу было немало, и, возможно, многие из следовавших по эскалатору вглубь метро людей были пассажирами моего поезда. Очутившись на перроне метро и ожидая поезд, я внимательно рассмотрел схему метрополитена, чтобы понять, как мне добраться до своего адреса. Когда-то, понятное дело, мне уже приходилось преодолевать этот путь, но прошло так много времени, что некоторые детали стерлись