— Ого, а можно поподробнее? — захотел узнать подробности жизни местных сливок общества Александр.

— Нет, это длинная история, а у меня ещё много дел, — покачал головой Горгуц, после чего пальцем ткнул в сторону дверей дома, около которого они остановились. — Тут жить будешь, по крайней мере, пока. Хозяин, Гром, мой братишка. Вместе мы вступили на дорогу приключений, но потом мне подстрелили колено, а ему… ох, бедняге вообще хребет сломали.

— Как он тогда выжил? — ошарашено покосился на дверь попаданец. — И как живёт то, со сломанным хребтом?

— Поверь мне, с трудом, — снова попытался было хлопнуть парня по плечу орк, но на этот раз просто руку опустил. — Гром всегда был сорви головой, жил одним днём, вечно бросал вызов судьбе, пока одной злополучной ночью на постоялом дворе торгового тракта его по пьяни не потянуло поспорить с каким-то купцом на кошель полновесных золотых.

— И… что в итоге? — после непродолжительного молчания поторопил погрузившегося в бездну воспоминаний орка его юный собеседник. — В чем была суть спора?

— Кошель он выиграл, — продолжил рассказ командир стражи. — Но в итоге нам с парнями пришлось его отбивать у темноэльфийской ведьмы. И произошло это не сразу, поиски заняли целых две недели. Ох, это была страшная битва, поверь, но страшнее всего то, что стало с моим братишкой. Он никогда не рассказывал о том, что пережил, просто начинал плакать и нести какой-то бред про «госпожу», и что сну-сну пять-семь раз в день это слишком, даже для орка. Сам всё увидишь. И да, не упоминай при нём о эльфах, особенно о дроу.

— Так… в чем была суть спора? — когда Горгуц начал подходить к двери, снова спросил Александр, внутренне содрогаясь от самого факта присутствия в этом мире таких существ, как тёмные эльфы и их паучей Богини. Как говорится, славься великая Ллос, да убереги нас от детей своих.

— Гром поспорил, что не испугается заигрывать с эльфийкой, — договорил орк, после чего громко стукнул в дверь четыре раза. — Он и не испугался…

Пока невольный путешественник по мирам переваривал слова орка, из дома послышались тяжёлые шаги.

— Минуточку, господа-с! — глухо отозвался мягкий, полный податливости голос, а в следующий момент двери отворились, выпуская на порог своего хозяина.

— О… — невольно вырвалось изо рта попаданца, когда он понял, что из себя представляет его возможный будущий сосед по жилплощади. Да, Саша не разбирался в орках, до сегодняшнего дня он вообще не подозревал о их существовании, и был готов ко многому, но увиденное всё равно превзошло все его ожидания.

— Господин-с начальник стражи, чем обязан-с? — вжав голову в плечи, любезно обратился к Горгоцу Гром, являясь живым воплощение самого понятия служебного человека. Эдакий чиновник самого низшего из рангов времён Российской империи. Даже тёмный кафтан с пожелтевшей не то от времени, не то от грязи сорочкой под ним, отсылали Александра к той, знакомой только по учебникам истории и литературы эпохе. И всё бы хорошо, но даже сутулясь, этот орк был выше Горгуца на пол головы, а ладони, которые он смиренно потирал, больше напоминали полотна лопаты своими размерами, про руки же, толщиной в целых две ноги обычного среднестатистического человека, и говорить было нечего. Образ же его заканчивался чёрными, как смоль, кудрявыми волосами, с не менее тёмными бакенбардами, которым бы позавидовал сам Александр Сергеевич Пушкин.

— Гром, братишка, чего как не родной?! — в отличии от нервничающего здоровяка, нисколько не переживал командир стражи, смело того приобняв, пару раз хлопнув по широкой спине. — Ну, как сам? Ещё не скис в четырёх стенах?

— Как же я могу-с без почтения, господин капитан? — казалось, скуксился ещё больше орк с громким именем, нисколько ему не соответствуя. — Вы-с теперь важный орк, а я так-с, простой деятель искусства. Не смеюсь при чужих-с оскорблять ваш авторитет-с.

— А, ты про Алека что ли?! — исковеркав имя, снова повернулся Горгуц к Александру лицом. — Не обманывайся его важным видом, он мой подопечный, а не очередной мелкопоместный засранец из виконтовских гостей. И прошу тебя, братишка, приюти его на некоторое время.

— Ну-с, я, конечно, не против, — тактично не стал отказываться Гром, достав из кармана монокль, и, держа его двумя пальцами, начав внимательно названного гостя рассматривать. — Но почему ты решил подселит-с его ко мне? Твой дом-с больше моего, да и семья-с весьма приветлива к гостям-с.

— Ах, тут такое дело… — смутился орк, а после что-то активно зашептал своему побратиму на ухо. Из сказанного стоящий немного в отдалении парень уловил только слова: «ученик институки», «публичный дом», а так же что-то об особенностях полового созревания у молоденьких орчих. От услышанного глаза Грома округлились, он неслышно охнул, но после, взяв себя в руки, согласно закивал с самым серьезным видом из возможных. — Ну что, поможешь?

— Не вижу причин отказываться, — после недолгих размышлений, согласился орк на просьбу старого друга. — Для меня одного-с этот дом, действительно, великоват-с. Правда в гостевых комнатах я не убирался… довольно долго-с.

— Вот и словно! — осклабился Горгуц. — И не переживай по поводу грязи, наш новый друг там приберется сам.

— Только тряпки и ведро дайте, — поняв, что от уборку на новом месте не отвертеться, грустно вздохнул несостоявшийся герой. — И бельё постельное чистое, если есть.

— У меня есть, — прежде чем Гром успел ответить, подал голос капитан. — В семейной жизни, всё же, есть свои несомненные плюсы! И да, об одежде тоже можешь сильно не переживать, старьевщик мне немного задолжал, как раз руки дойдут взыскать долг. Твои одеяния хороши, но слишком бросаются в глаза. Ещё и меховые, а у нас здесь снега даже в самые холодные «зимы» нет.

От слова «старьевщик» Александр скривился, но промолчал. Горгуц и так делает для него, чужого человека, многим больше, чем следовало бы ожидать. И начни парень качать права, то выставил бы себя в крайне нелицеприятном свете. А это чревато потерей даже того малого, что он сейчас имеет. Потерей, в том числе, собственной жизни. Саша же был человеком разумным, а потому решил, что покуда не обвыкнется и не прояснит свой «героический» статус, будет вести себя, как картофельная моль — сидеть тихо, в глаза не бросаться, рубать картоху.

— Ладно, обживайся, а мне пора идти, — сделав всё от себя зависящее, начал прощаться Горгуц, в очередной раз хлопнув подопечного по плечу. — Я завтра утром загляну, и до этого момента постарайся по улицам не бродить. Гром, ты тоже не хворай. Как будет время, приглашу в гости на семейный ужин в качестве благодарности. Ты мне сильно