Так и продолжали они идти, несостоявшийся герой изредка что-то спрашивал, Гобзо зубоскалил и отвечал в своей манере, пока впереди не показалась городская стена. Возле неё, ну, а точнее, широкого двухэтажного здания с весьма интересной вывеской, изображавшей копыто, они и остановились.

— Гильда! — ткнул в дверь пальцем гоблин. — Иди, человека, тута ждут.

— Угу, — осмотрев здание и прислушавшись к доносившимся изнутри людскому гулу, покивал Александр. — А ты не пойдёшь?

— Не-не, тута моя не любят, — замотал головой гоббо. — Обещать копыто в гузно затолкать. Моя не хотеть копыто в седалище. Гоббо своё дело сделать. Гоббо может уйти!

Гобзо уже хотел было свалить, но человек его снова окликнул, пальцем указав в висящую у дверей табличку с непонятной ему надписью и нарисованной под ней схематической головой с острыми ушами. Перечёркнутой двумя красными, словно косым крестом, полосами, головой.

— А это что? — спросил попаданец. — Уже не первый раз вижу эту табличку, но…

— Человека, как твоя, с такая пустой бошка, жить так много зим? — тяжело вздохнув, с упрёком поинтересовался зелёный остроносый карлик. — Даже картинка рисовать для совсем-совсем глупый, читать не уметь.

— Да просто скажи уже, что написано?! — рявкнул странник меж мирами, которого уже допекло такое отношение гоблина.

— Эльфа-баба не пускать, — сплюнул Гобзо, а после стремительно пошёл прочь, добавив, вместо прощания: — И не кормить!

Стоя возле закрытых дверей в гильдию, или «гильду», как её называл Гобзо, несостоявшийся герой терзался двумя животрепещущими вопросами.

Первый, глобальный, касался местных эльфов. Разрозненные слова и свидетельства немногочисленных новых знакомых парня начали сплетаться в весьма пугающий образ. Это не то, чтобы сильно беспокоило невольного странника меж мирами, но душу скребло. Всё же, в глазах Александра, прекрасные, возвышенные и благочестивые первородные были одним из тех немногих положительных моментов за которые он морально держался, не скатываясь в повальную и бесробудное отчаяние. Парень, подчерпнув идеализированный образ из многих книг, игр и фильмов, очень хотел с ними встретиться. На какие-либо романтические отношения он не смел даже надеяться, но стать приятелем, а ещё лучше другом, мечтал в глубине души. Их иллюзорный образ, нарисованный ещё самим профессором, манил паренька, как свет костра манит мотылька. Потому сама мысль, что местные эльфы были искаженным, злобным отражением его о них представлений, вгоняло Александра в уныние. Потому он и предпочитал о них лишний раз не думать. Вот как встретит, так сам всё и поймёт. Сделает свои личные выводы, а не повторит слова толпы. Так было правильнее всего. Но червячок любопытства, желание узнать всё заранее, желательно прямо сейчас, всё равно подтачивали решимость невольного странника меж мирами…

Вторым же насушим вопросом была сама гильдия. Горгуц сюда его отправил, но чёртов гоблин так и не объяснил нормально, к кому именно надо обратиться. И вот теперь парень стоит перед дверью, мандражирует, словно школьник перед кабинетом директора. Всё же такое событие, как первое посещение гильдии, крайне сокровенная веха в истории любого иссекайнутого персонажа! Станет он героем или посмешищем, найдёт верных спутников или же будет попущен толпой пьяного быдла. Вариантов необратимо много, и это не может не вызывать страха вперемешку с неуверенностью.

— Ахахаха, ИК, эльфиек вам всём в жены, я ща вернусь! — прежде, чем парень решился хоть на что-то, дверь с грохотом отворилась, выпуская на улицу весьма помятого вида мужика. По красному лицу и расфокусированному взгляду незнакомца Саша сразу понял, что данный индивид уже принял горячительного за воротник. Покачивающаяся, неровная походка только это подтвердила. — О, вы хто? Почему трое, и все одинаковые?!

— Мне по делу, — решив, что компания пьянчуги будет худшим из вариантов, парень стремительно протиснулся в помещение, походя увернувшись от попытки приобнять. Ещё и дверь за собой захлопнул, чтобы перепившего не повело обратно в полумрак пропитанного алкогольными запахами зала.

Звуки на мгновение стихли, попаданец буквально спиной почувствовал множество чужих взглядов, но вскоре это ощущение пропало. Людской гул разговоров и перестук кружек вернул Саше на мгновение покачнувшуюся уверенность в собственных силах. Прямо сейчас его бить или прессовать никто не собирался, а это уже прогресс!

Повернувшись к двери спиной, парень окинул зал изучающим взглядом. Крепкие деревянные столы, табуреты, лавки, у дальней стены барная стойка, сбоку огромная, почти во всю стену, доска с пришпиленными к ней бумажками. На мгновение повеяло такой махровой иссекайщиной, что аж зубы начало сводить, но несостоявшийся герой это переборол, лишь кривой улыбки удержать не смог.

Сам же зал был примерно наполовину полон. Разумные всех мастей сидели небольшими компаниями за разными столикам, в основном мужчины. Потягивали алкоголь из кружек за несмешными разговорами. Для полной картины не хватало только музыки, ну и Билли, мать его, Харрингтона, сидящего за стойкой в байкерской кожанке и смакующего пиво из бутылки.

Но отогнав столь дикий образ подальше, парень пошёл вперёд. Мимо столов, стульев, чужих разговоров отдыхающих людей, пока не замер возле самой стойки, с лёгким удивлением обнаружив на противоположной стороне… ребёнка. Черноволосого мальчика примерно лет семи-десяти, тряпочкой потирающего пивную кружку.

— Кхм, — не сумев разглядеть повышенную волосатость ног из-за стойки, решил для начала всё уточнить попаданец. — Приветствую.

— Здравствуйте, — вздрогнув, настороженно поднял глаза мальчик. Во взгляде, жестах, тоне голоса, во всём сквозила детская неуверенность вперемешку с настороженностью. Если до этого Александр сомневался, то теперь был полностью уверен, что перед ним не какой-нибудь полурослик, а самый обычный ребёнок. — Вам что-нибудь налить?

— Нет, не стоит, — тут же расслабился парень, даже позволил себе лёгкую полуулыбка. С детьми всегда проще иметь дело. — Лучше позови отца.

— Папу… — с каким-то странным надрывом пробормотал мальчик, а в следующий миг в его глазах начала собираться влага. — Папочка…

— Эй-ей, ты чего?! — тут-же всполошился Александр, не ожидая такой реакции на банальную просьбу. — Не плачь! Если папы нет, позови маму.

— Маму… — лицо мальца скривилось, голос в конец надорвался, а после на весь дом разнеслось бьющее по ушам рыдание. — Я хочу к мама! Ма-мо-чка-ааа-аа!!! А-а-а-а-а, хнык-хнык…

— Ей, успокойся, не плачь! — уже не на шутку перепугался несостоявшийся герой. Особенно когда в зале голоса стихли, а вместо них раздался звук отодвигаемых стульев. Казалось, ещё немного, и на его плече рухнет широкая мазолистая рука, не сулящая вообще ничего хорошего. — Не знаю, чем тебя обидел, но я не специально!

Впрочем, прежде чем парнем занялись оказавшиеся в заведении забулдыги, из-за двери, что располагалась за стойкой, послышались быстрые цокающие шаги.

— Какая тварь посмела обидеть моего мальчика?! — в резко открывшемся проходе застыла одетая