много лет и опять кто-то из сельчан этот амулет нашел и все повторилось. Куролесит козел, а черт со смеху надрывается. Пытались люди амулет уничтожить — молотки и наковальни гнулись, а ему хоть бы что. Закопают в глубокую яму, позабудут о нем, пройдут годы, а он снова тут как тут. Найдет его кто-нибудь и на себя оденет. Не всегда безобидно заканчивались такие превращения, ведь козел этот — отражение самого человека. Чем добрее человек, тем безобиднее козел. Смотрит из амулета черная душа черта в душу человека и видит самые потаенные, отвратительные стороны. Вытаскивает наружу тщательно скрываемые желания, у кого соседа наказать, у кого и ребенка чужого уморить. Жажда мести, жажда крови, жажда богатства. Все исполняет козел, но только на одну ночь. И крови немало пролилось из-за этого чертового амулета.

Так все повторялось до тех пор, пока не попал амулет в руки знахаря одного. Сказал тогда знахарь, что часть души своей черной туда черт заковал, ни сломать, ни выбросить его не получится. Один только способ от него избавиться есть, одеть на мертвого. Пока он на нем будет, не сможет черт ничего сделать. Стали думать. Никто не хотел на своих умерших предков проклятый амулет одевать, мало ли как их бог накажет? И тогда один пожилой человек вызвался сам, сказал, что болеет и чувствует, что скоро умрет. Как умру, говорит, оденьте на меня и похороните. Так и сделали сельчане, только могилу ему воздвигли царскую, из каменных плит построили гробницу под землей. Посадили на трон из камня вытесанный. А вход завалили огромным камнем, что двадцать волов еле могли с места сдвинуть.

Бабушкин голос становился тише, а огонь, на который смотрела Патимат все больше и ближе, почувствовала что засыпает и вдруг проснулась у себя на кровати.

”Пророческий сон! — подумала в испуге Патимат. — Я была своей бабушкой в ее детстве и видела бабушку из своего детства. Она пришла, чтобы сказать мне очень важное! ”

Приходя в себя, она поняла, что еще даже ночь не наступила, в окно увидела ещё различимые силуэты гор в густых сумерках.

-”Спала ли вообще?” — подумала Патимат, глядя на тот самый камин.

* * *

Тамук полулежал на своей кровати, на высоких подушках. У изголовья, на прикроватной тумбочке, стоял старомодный абажур на высокой ножке. Он ярко освещал страницы открытой книги в руках. Тамук был далеко от дома на Туманном Альбионе, мчался в кэбе по улицам Лондона, стуча колесами по камням мостовой. И снова его бесцеремонно выдернули из любимого им мира в его дом в Кюн-Эл. Послышался громкий стук в дверь. Аккуратно одев на страницу закладку и в первый раз не запоминая номер, Тамук пошел открывать. Давно должен был прийти Ахмед, обещал наведаться вечером и принести самого настоящего рижского бальзама, что привезли ему на днях дети. Притом, как он утверждал, отменнейшего качества. Наверное, это, наконец, он. Подойдя вплотную к двери Тамук начал отодвигать засов. Старый, кованый, сохранившийся в доме со старых времен. Открывался он тяжеловато и всегда нещадно скрипел. Но Тамук не представлял себе на его месте какой-то другой замок. И тут прямо из-за двери, громко раздалось басовитое и противнейшее козлиное блеяние.

Сердце ушло в пятки Тамука! Он схватился за засов обеими руками и с силой задвинул до конца! Быстро озираясь по сторонам в поисках того, чем бы быстрее забаррикадировать окна, услышал веселый смех. Улыбающийся Ахмед смотрел на него через окно.

— Как дал бы тебе по башке! — погрозил Тамук Ахмеду кулаком. Но шутка и правда получилась смешной и Тамук улыбался.

Старики засиделись за полночь под рижский бальзам, оказавшийся действительно просто отменного качества. Вспоминая события полугодовой давности. Как пришли они домой к Боташу прямо посреди ночи, потребовали отдать чертов амулет. Бабка Патимат была очень взволнована, стуча во все дома и призывая всех срочно собираться на площади. Там она рассказала ту старинную сказку о козле, которую все они, когда то слышали в далеком детстве. Слышали ту ее часть, что рассказывали своим внукам старики. Многие улыбались, но Патимат была очень серьезна. Это не сказка, уверяла она. Чертов амулет существует и спустя сотни лет снова был найден. И нашел его Боташ! Надо торопиться, пока он его не выкинул или не отдал кому-то. Попадет амулет в плохие руки и неизвестно что случится. Пошли они к дому Боташа, а тот, к всеобщему удивлению, все подтвердил и показал им амулет! Это был очень искусно изготовленный большой золотой амулет, с изображением головы козла. Старики не верили своим глазам, Боташ же попросил у всех прощения и повел показывать, где он его нашел. Всем стало не до смеха, когда увидели своими глазами вход в гробницу и древнего мертвеца сидящего на троне. Аккуратно ему вернули амулет. А на следующее утро все собрались здесь снова. Вычистили место, воздали почести своему предку герою и сложили над его гробницей большой каменный курган.

И снова стояли столы у сторожевой башни и снова висел огромный котел над огнем, источая аппетитный аромат. В этот раз в ход пошли и белые куры и рыжие и даже три барашка. Хватило бы и двух, но дед Али с удовольствием притащил привязанного за рога давно не стриженного матерого самца, приговарвая:

— Предупреждал я тебя, баранья твоя башка? Вот теперь пеняй на самого себя!

Зная, сколько всего досталось деду Али от этого упрямого животного. Как много раз он бегал по собственному двору, спасаясь от скверного характера упрямого барана и сколько раз растягивался плашмя на земле, настигнутый хорошим толчком под зад, никто не стал возражать.

Детям своим старики ничего не рассказали, молодежь она ведь шебутная, ненадежная. Ничему они не верят, все им надо проверить, во всем убедиться. А зато внукам, обязательно бывавшим в Кюн-Эл летом у дедушек и бабушек, вечером у каминов рассказывали только ее, давно позабытую сказку, про черного козла.