Изрядно повалявшиеся в пыли, каждый уже на пределе своих сил, до победного продолжали возиться на земле, не желая уступать противнику. Лишь один мужчина, проходящий мимо, схватив обоих подростков за шкирку, разнял их и развел в разные стороны друг от друга. Те еще пытались брыкаться, но мужской бас привел, наконец, их в чувства.

— Хватит, я сказал. Ишь, что удумали! Заняться больше нечем? Так я могу на вас управу найти! Может, хотите на завод пойти поработать? Мне как раз рук не хватает. Бочки потаскаете?

Это немного охладило их пыл, потому что работать никто из них не хотел, и они посчитали, что лучше остановиться прямо сейчас. Мужчина, увидев, что парни затихли, отпустил их и даже одежду чуть оправил.

— Учитесь решать конфликт словесно! Иначе так и останетесь глупыми драчунами.

После чего ушел, оглянувшись лишь раз перед тем, как завернуть за угол дома.

Сидя на одной скамье, но на разных ее концах, мальчики тяжело дышали и пытались совладать с той злостью, которая разожглась внутри них во время драки. Один сидел, поглаживая щенка, не обращая внимания на боль в носу и измазанную кровь на лице, а другой вытирал футболкой разбитые губы. Никто из них не уходил. Просто сидели, и каждый занимался своим делом. Потом мальчик с разбитой губой опрокинулся на скамейку, и его голова почти дотрагивалась до бедра парня со щенком.

— Не хочу работать.

— А мне хватает работы.

— Как тебя зовут? — вдруг спросил он.

— Кирилл. — Чуть подумав, ответил тот. — А тебя?

— Витя. — Он помолчал, а потом сказал, глядя на проплывающие над ними облака — такие белые, пушистые и, наверняка, мягкие. — Мои родители мертвы.

И наступила пауза. Не потому, что Кириллу нечего было сказать, и не потому, что Вите нечего было добавить. Просто они поняли друг друга без слов. Кирилл понял, почему Витя так себя повел. Ему надо было выплеснуть злость, горечь и обиду. Он не мог больше ничего, кроме этого. Конечно, Кирилл никогда бы так не поступил, несмотря ни на что, но Витя другой. Они разные, но они понимают друг друга. Почему-то, он был в этом уверен.

— Понятно. — Только и сказал Кирилл.

Не нужно вопросов. Не нужны так же и лишние эмоции. Только что все чувства выплеснулись за край, поэтому, ничего более и не требуется. Они встали и пошли. Они вместе, не сговариваясь, отправились в клинику, где лечили животных. Точнее, это была квартира, где жила женщина, умеющая ухаживать за животными. Все знали этого врача, потому что во всей округе она была единственной, кто занимался такой деятельностью. Вот и мальчики не стали исключением. Сидя у нее дома и попивая горячий чай с пряниками, они так и не продолжили общение. Они просто сидели и ждали, что скажет женщина по поводу самочувствия щенка.

— Да уж, ну и настрадался же он. — Заходя на кухню, проговорила врач. — Что с ним случилось, вы знаете?

Она внимательно разглядывала мальчишек, чумазых, в запекшейся крови, похожих на бездомных хулиганов. Витя воровато посмотрел на Кирилла, ничего ей не ответив.

— Мы нашли его в таком состоянии, подобрали, и сразу принесли вам. — Кирилл произнес все это на одном дыхании, стараясь не отводить глаз от ее взгляда. Врать грешно, но сейчас он просто не мог поступить иначе. Правду знают только они и щенок, который не сможет выдать их маленькую тайну. Витя благодарно воззрился на Кирилла и, в подтверждение его словам, утвердительно кивнул головой. Женщина, видимо, была удовлетворена их ответом и просто выдохнула.

— Понятно. В любом случае, это ужасно. Человек, который может сотворить подобное, не имеет права зваться человеком.

Кирилл чуть было не привстал со стула, чтобы вступиться за Витю, но вовремя остановился. Чуть не выдал друга. Друга по несчастью. Зачем она это сказала? Не может зваться человеком? А что такое, по ее мнению, человек? Это и есть создание Божье, которое подвергается чувствам и эмоциям больше остальных существ на земле. И иногда чувства разливаются в такую палитру красок, что дух захватывает, а разум мутнеет. Откуда она знает, что послужило причиной такого поведения? Знакома ли ей та боль, которую испытываешь из-за потери близких и родных? Что она вообще может знать об этом? Разве можно обвинять человека, не поняв его состояние? Все это вихрем промелькнуло у него в голове, но слова он проглотил вместе с кусочком пряника и запил горячим чаем. Нет, она не поймет. Она не знает. Ему и в голову не приходила мысль, что женщина гораздо старше, что за плечами у нее долгая жизнь, которая могла быть не такой радужной, как ему представлялось.

Оставив щенка у нее дома, они вместе отправились к автобусной остановке.

— Спасибо, что не выдал меня. — Засовывая руки в карманы, проговорил Витя.

— Не за что. — Кирилл незаметно улыбнулся и отвернулся.

Он ни с кем не находился так долго рядом, кроме служителей церкви, после тех страшных месяцев, что ему пришлось пережить. Даже в школе, он не сильно контактировал со сверстниками. Иногда, он даже не понимал, как они могут себя так ужасно вести. Те бегали за девочками стаями, как голодные волки и всячески задирали бедных одноклассниц. То юбку им поднимут, то за косы начнут дергать, то обзываться примутся. Но самое любимое издевательство — это плевки слюнявыми шариками через ручку без стержня. Все его одноклассники никогда не привлекали его, как возможные друзья или товарищи. Он держался от них особняком, и вступал с ними в словесный контакт только по необходимости. Его никто не задевал, даже несмотря на то, что он сирота. Все знали, что он один. На различные родительские собрания приходил его наставник, который поддерживал его с самого начала. Кирилл всегда старался хорошо учиться, чтобы не было поводов вызывать Стёпу — именно так и звали его старшего пастыря — в школу. Многие родители приходили в школу за своими детьми, а Кирилл всегда сам возвращался в церковь. Много лет назад, мама тоже всегда забирала со школы, а до этого отводила и забирала сына из детского сада. Иногда ее сменял папа, если у нее, по какой-то причине, не получалось этого сделать. И