Араго на миг прикрыл глаза. Почему вдруг возник в памяти Тибо? Маленький храбрец гамен, который спас жизнь некоему русскому гусару – восемнадцать лет назад! И еще там была одна девочка…

Но тот, давний, Тибо погиб!

А она, та девочка? Какова ее судьба?..

– Счастливо оставаться! – прервал его мысли голос мальчишки, который уже исчез за дверью.

«И тебе счастливо, малыш Тибо, – мысленно пожелал Араго. – То есть Базиль, конечно Базиль!»

Араго сорвал облатку[19] (это было что-то новое: прежде Лукавый Взор никогда письма не запечатывал, в лучшем случае веревочками или ленточками обвязывал), развернул листок, но успел бросить на него один только беглый взгляд: графиня вскрикнула, зажмурилась и покачнулась, делая неловкие движения руками, словно боялась упасть и не знала, за что схватиться.

Да ведь прекрасная дама, кажется, вот-вот лишится чувств!

Араго мгновенно спрятал кое-что за борт сюртука, метнулся к Стефании и подхватил под локоть:

– Что с вами, мадам? Присядьте, прошу вас. Ролло, воды! – прикрикнул он, пытаясь увлечь красавицу к креслу.

Репортер проворно кинулся за ширму, где на этажерке стояли кувшин с водой и несколько бокалов. Через миг он вернулся, от волнения расплескивая воду через край.

– Ах нет, – слабым жестом отстранила его графиня, хватаясь за руку Араго и делая шажок от кресла. – Не нужно воды. Мне просто душно. Нельзя ли глотнуть свежего воздуха?

– Вальмонтан, откройте окно, – приказал Араго, беря у Ролло бокал и одним глотком его осушая. У него и самого закружилась голова от того, что он успел увидеть в письме! Однако, быстро овладев собой, Араго все же подвел вцепившуюся в него гостью к благословенному сквозняку.

Графиня слегка высунулась в окно; одной рукой она опиралась на подоконник, другой обмахивала себя, будто веером. Араго, поддерживая прекрасную даму, невольно взглянул поверх ее плеча.

Какой-то широкоплечий, кряжистый человек в короткой куртке, вытертой и заплатанной до такой степени, что ее первоначальный цвет невозможно было определить, и в потертой бордовой шапке с приплюснутым четырехугольным верхом прислонился к фонарному столбу.

Араго нахмурился. Носители таких странных, как бы слегка рогатых головных уборов появились в Париже в конце минувшего года и страшно бесили главного «бульвардье».

Точнее сказать, он их люто ненавидел. Так же, как и Тибо… то есть Базиль, конечно Базиль.

А что, если под окном стоит тот самый «волос в супе», который преследовал Базиля? Тогда надо предупредить мальчишку.

Тем временем человек в рогатой шапке зевнул, поднял глаза и увидел графиню Стефанию, высунувшуюся в окно и обмахивающую себя ладонью. Растерянно уставившись на прекрасную даму, он неловко затоптался на месте, а потом вдруг по-заячьи кинулся в сторону и замер за выступом стены.

Через мгновение чумазый Базиль вышел на Мартир, вприпрыжку побежал по ней вниз, к улице Сен-Лазар, Святого Лазаря, и скрылся за поворотом.

Араго с тревогой смотрел ему вслед, но за мальчишкой никто не погнался. Наш герой облегченно вздохнул и вежливо спросил:

– Вам не холодно, мадам? Весенний ветер опасен, да и миазмы холеры, как говорят, еще могут носиться в воздухе.

Графиня отпрянула от окна, словно невзначай прижавшись при этом к главному «бульвардье», улыбнулась, подняла опущенные ресницы – и прекрасные черные глаза, чудилось, погладили его по лицу. Мимолетно Араго заметил тщательно заретушированные морщинки на ее лице, подумал, что графиня далеко уже не юная девица и даже молодой женщиной ее не назовешь: ей, конечно, за тридцать, пожалуй, лет тридцать пять – тридцать шесть, однако она была из тех дам, которых сравнивают с хорошим выдержанным вином… конечно, пока вино не превратилось в уксус, а дама – в старуху.

Словом, наш тридцатишестилетний герой ничего не имел против интрижки со своей ровесницей!

– Мне уже лучше, – шепнула графиня застенчиво. – И, право, я стыжусь, что отвлекла вас от дела. Вы даже не прочитали письмо Лукавого Взора…

– А там не было никакого письма, – усмехнулся Араго, отводя ее от окна и не замечая, что человек в рогатой шапке выскочил из своего укрытия, увидел, что проем окна наверху опустел, и кинулся в том же направлении, в котором убежал Базиль. Это увидел Ролло, закрывавший окно, но значения случившемуся никакого не придал, потому что был поглощен завистью к редактору и мечтал сам приобнять прекрасную графиню. Он тоже ничего не имел против интрижек с «выдержанными, как вино» женщинами, даже если они были на десяток или даже полтора десятка лет постарше.

– Как не было письма? – изумилась графиня. – Но я же сама видела… да вот же оно! – И она кивнула на стол редактора, где лежал листок бумаги с приклеенной к нему облаткой.

– Этот паршивец всучил мне пустой листок, – пояснил Араго. – В лавке такой стоит один сантим, облатка по той же цене. Я дал ему четвертак. Ну что ж, этот чумазый коммерсант легко заработал на мне двадцать три сантима! Осталось только узнать, как он мог проведать, что я жду корреспонденцию от Лукавого Взора.

Графиня уставилась на стол с таким растерянным видом, что Араго стало смешно.

Вальмонтан и Конкомбр настороженно выглядывали из-за своих конторок. Однако если кто-то из них и успел заметить, как редактор спрятал другой листок, до этого вложенный внутрь первого, этот кто-то благоразумно удержал язык за зубами.

– Пшекленьство[20]… – низким, горловым голосом протянула графиня. – Экий же негодяй!

Араго ни на миг не усомнился, что сей эпитет предназначался отнюдь не гамену. Слово «пшекленьство» тоже не имело отношения к босоногому мальчишке. Очаровательная Стефания, расчетливо прильнувшая у окна к Араго, не могла не расслышать хруста бумаги под сюртуком!

Впрочем, уличать обманщика и вообще как-то продолжать разговор она не стала, а лишь опустила резким движением вуаль – словно занавес закрыла, обозначая окончание спектакля, который только что разыгрывала.

Впрочем, Араго не терял надежды, что еще увидит занавес поднятым. Во всяком случае, ему этого очень хотелось… несмотря ни на что. Свою репутацию пожирателя женщин, как французы называют умелых соблазнителей, он готов был подтвердить в любой удобный момент!

– Ну что ж, господа, я прощаюсь с вами, – холодно изрекла графиня. – Не соблаговолит ли кто-нибудь из вас найти для меня фиакр?

Ролло метнулся вперед так проворно, что чуть не сбил с ног своего редактора, который, впрочем, никуда не спешил.

– Позвольте мне! – чуть ли не жалобно выпалил молодой человек, и дама снисходительно кивнула.