class="p1">Людмила появилась на пороге выставочного зала, не глядя по сторонам, сразу уставилась туда, откуда, надо полагать, ждала жениха. Так и простояла несколько минут, глядя только в ту сторону. Подъехала машина, Люда села, поцеловала водителя в щеку, тот отдал ей букет. Уехали… После этого Артур двинул своей дорогой, теперь он знал, куда ему надо идти.

В то же время Людмила, устраиваясь в автомобиле, сказала

– Уф, наконец-то можно расслабиться. Сумасшедший день был, я безумно устала, но это приятная усталость.

Откинувшись на спинку кресла, она не спускала глаз с человека, который стал для нее смыслом, можно сказать, главным призом.

А полтора года назад, в то самое утро…

…Людочка выбежала из дома, словно ей приделали к ногам реактивные ускорители, в виски сигналило: опаздываешь, прибавь скорости! Но куда прибавлять? Час пик, автомобили в шесть рядов туда-сюда прут как бешеные, люди тоже похожи на бешеных, вероятно, сегодня все опаздывают.

– Такси… – догадалась Людочка, лихорадочно достала смартфон, но вдруг услышала:

– Садись, нимфа, довезу! Быстрей садись!

Вчерашний медведь. С дурацким именем – Тихон, жутко самоуверенный, ну, из тех, кто не ходит, а будто одолжение делает и небу, и земле, и людям одним своим существованием. А вчерашняя выходка с подглядыванием… нахал! Не достоин этот тип подвозить Людочку, еще чего! Но башенка с часами на противоположной стороне проспекта зазвенела колокольчиками, что означало: осталось пятнадцать минут до начала рабочего дня. Людочка, махнув рукой на вчерашний инцидент с подсматриванием, упала на первое пассажирское сиденье, панически выпалив:

– Мне в банк… на Монетной улице…

– Знаю, – проговорил Тихон, карауля дистанцию между автомобилями, чтобы вклиниться в общий поток. – У тебя неинтересная работа.

А то! Хотелось ей бы работать по профилю, а училась она из ничего делать шедевры. Было бы неплохо сидеть в мастерской и создавать красоту, да только на данный момент не имеет она ни места, ни материалов, ни инструментов, а ведь надо когда-то начинать, навыки-то улетучиваются со временем.

– Я опаздываю… – намекнула Людочка и, запрокинув назад голову, прикрыла веки, чтобы подлые слезы не выкатились из глаз от отчаяния, одновременно зашептала, словно молитву: – Меня уволят, уволят…

– Не уволят, – заверил Тихон. – Мы коротким путем поедем.

Наконец он вырулил на проезжую часть, пару минут ехали (молча, разумеется, с ним-то говорить не о чем), потом Тихон начал петлять по улочкам и переулочкам. Люда покосилась на неожиданного и (чего уж там) нежелательного спасителя от увольнения, в голову ударила мысль: а вдруг завезет-изнасилует-убьет? Ему лет тридцать наверняка стукнуло, если не больше, глаза серые и в каждом по колючке, губы крупные и упрямые, уголки чуть опущены вниз, нос большой (не аристократичный), челюсть немного выдвинута вперед… М-да, фейс не айс, хотя многие тащатся от брутальных, эдаких самодостаточных, уверенных в своем превосходстве самцов.

Если бы Люда не встречала сына квартирной хозяйки довольно часто, то запросто приняла бы Тихона за маньяка или криминального авторитета – так ей казалось, своего первого впечатления она уже не помнила. Не исключено, что это всего лишь ее искаженное воображение, Тихон не раз одаривал ее назойливым вниманием, Людочке внимание не нравилось, ну и его взрослость тоже играла отрицательную роль. Между прочим, он ведь ни разу не оскорбил ее, значит, ее претензии надуманные, впрочем, вчерашнее беспардонное подглядывание о многом говорит. Еще что о нем знала – не женат, предприниматель чего-то там неинтересного, судя по машине, в богатстве не купается… И чего это он молчит? Явно задумал недоброе. А Тихон, оказывается, думал о том же:

– Ну и почему молчишь? Обычно трещишь без остановки, слышно даже во дворе, а иногда и на проспекте.

Насмешка в интонации завела Люду, она не подобрала приличной (не очень обидной) и остроумной колкости в ответ, но от упрека не воздержалась:

– Ты подглядывал за мной ночью!

– И не думал, – рассмеялся Тихон. – У матери жарко, я и вышел подышать воздухом. Откуда мне было знать, что ты устроишь шоу на балконе? Как-никак два часа ночи…

– Мог бы уйти, когда увидел, но ты стоял и смотрел!

– А чего ж не посмотреть на красоту? Хе-хе-хе…

– Муж рассердился. Если узнает, что я ехала с тобой…

– Извини, что перебиваю, но, во-первых: я не собираюсь перед ним отчитываться, во-вторых, он тебе не муж, а… просто Дима. Вы не женаты.

– Какая разница! – пыхнула гневом Людочка.

И даже подпрыгнула на сиденье – насколько пустил ремень безопасности, а разве оно того стоило? Ну, что он такого сказал? Проигнорировала бы, и дело с концом, однако задела тональность, подтекст задел, намек, мол, поведение у тебя непристойное. Людочка продала себя с головой, по-ребячьи получилось с этим гневом, а следует навязанную беседу вести по-взрослому, ей бы перестроиться на равнодушную волну, но она выдала типичный шаблон:

– Штамп не главное, сейчас многие сначала проверяют, насколько им комфортно вместе…

– Не главное? Ха-ха-ха-ха… – рассмеялся Тихон, он до противности веселый. – Хорошо, что так думаешь, твой подход удобен для нашего брата.

– Что ты имеешь в виду?

– Думаю, придет время – сама поймешь. Только норма, Людмила, это когда сначала женятся и дальше по ходу пьесы проверяют, а то ведь вся жизнь может уйти на одни проверки.

После ехидного смешка и назидания тоном профессора семейной академии, которого никто не просил читать лекций, Людочке расхотелось с ним спорить. Она нахохлилась, как воробей в морозный день на заледеневшей ветке, но там, глубоко внутри, куда сама не рисковала заглядывать, кто-то неизвестный согласился с Тихоном. И голос этого кого-то был ехидненьким, вкрадчивым, дескать, своих мозгов не имеешь, так воспользуйся чужими.

– Глупости! – ответила она вслух внутреннему существу.

– Неужто? – снова рассмеялся Тихон. – Выходи, твой банк.

– Сколько я тебе должна?

Он та-ак посмотрел на нее… потом одними глазами указал на дверцу, в результате Людочке стало неловко. Смущенно буркнув «спасибо», она вылетела из машины, взбежала по ступенькам, а у входа, взявшись за дверную ручку, оглянулась. Тихон успел развернуться и скрыться в переулке, от него осталось… сомнение внутри.

– Боже, что за народ кругом! – возвела она очи к голубому небу. – Всем надо указать, как жить и что делать! Кругом одни святые провокаторы…

– Люда, не стой, проходи! – толкнула ее еще одна опаздывающая.

Обе вбежали в отделение банка и… какая досада – столкнулись с заведующей! Каланча без лица и фигуры в узкой юбке, скрестив на груди руки и стоя с поджатым ртом, возвышалась посреди зала, как пограничный столб.

– Пробки, – робко оправдалась Людочка извиняющимся тоном.

– Сплошные… – подтвердила Зара, преданно тараща глаза серны.

– Вы обязаны приходить за пять минут до