Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Солнышко… пойдём, – чувствую его руку на своих плечах. Вот так, словно два поддерживающих друг друга инвалида, мы двигаемся вперёд по сантиметру, только для меня впереди ничего нет. – Вот увидишь, тебе станет легче…
Легче?..
Открываю глаза и послушно следую за ним, пока не слышу детский крик:
– Ма-а-ам!
Сердце застревает между рёбер ржавым гвоздём, а затем и вовсе прекращает биться. Оборачиваюсь и вижу маленькую девочку лет семи в школьной форме и белоснежными бантами в волосах…
Зовут не меня. Я больше не мама. Ноги вдруг отказывают мне, а в глазах поселяется тьма.
День 114-й. Сделка
Больше никто не мучает меня прогулками и уговорами жить дальше. Моя единственная попытка выйти на улицу провалилась с треском.
Теперь я беспрепятственно слоняюсь из угла в гол, а Саша, в те редкие моменты, когда бывает дома, только молча вздыхает.
Я понимаю, он очень переживает за меня, но по-другому просто не могу. Без моей девочки мир как будто потускнел и из яркого и сочного превратился в черно-белую карикатуру. Небо надломилось и пошло трещинами, солнце ослепло и больше не дарит света и тепла. Такова моя реальность.
Единственное, чем я живу сейчас – уголком памяти Сони. Наконец-то мне удаётся закончить отбор фотографий. Снимков оказалось немало, хотя я и выбирала только самые-самые. Остаётся их лишь распечатать, но здесь я неожиданно сталкиваюсь с категорическим отказом. Саша, напоминая гоголевского Вия, которому нельзя переступать невидимую черту, снова мнётся на пороге детской.
– Что значит «нет»? – я даже привстаю с тахты.
– Прости, но я считаю это странным. Тебе надо отвлекаться, а ты хочешь окопаться в воспоминаниях. Столько фотографий… – Саша кивает на тумбочку, где с разинутой пастью застыл ноутбук. – Выйдет целая стена плача. И то, если одной стены хватит. – его тихий вздох звучит как приговор. – Прости…
Снова это бесполезное слово.
– Но для меня это очень важно! – все-таки вскакиваю с кровати, отбрасывая в сторону цветастый плед, прикрывавший мои ноги.
– Это меня и пугает… Катюш, это путь в никуда.
– Вся моя жизнь – путь в никуда! Да пойми ты, так я хоть чем-то занята…
Ещё чуть-чуть и я упаду на колени и начну умолять. Он долго-долго смотрит на меня, прежде чем ответить:
– Хорошо! – я уже готова выдохнуть, когда он продолжает: – Но при одном условии…
– Каком? Имей в виду, на улицу я больше не пойду! – предупреждаю я. – Мне хватило одного раза…
– Все проще, – обещает Саша, – ты встретишься с врачом.
Я ахаю.
– Ты ставишь мне ультиматум?! – такого сценария я не ожидала.
– Именно. Иначе никаких фотографий.
Его колокольчиковые глаза, до боли напоминающие Сонины, темнеют и становятся почти синими.
– Это ведь Соня… Наша Соня. – Взываю я к Сашиной совести.
– Знаю… Но по-другому не могу.
– Ненавижу… – в отчаянии толкаю ноутбук, который летит с тумбы на пол, словно ненужный мусор.
– Я готов принять и ненависть. Лишь бы ты согласилась.
Ругая себя последними словами, падаю на колени и подымаю ноутбук. Я не должна была так поступать. Что если бы он сломался, и вся память о Соне пропала бы? Но монитор светится, значит не все так страшно… Ковёр смягчил удар.
– Засунешь меня в машину и насильно потащишь к врачу?
– Зачем тогда мне эта сделка? – искренне удивляется Саша. – Если не хочешь ехать, врач придёт сюда…
Такое впечатление, что он уже все продумал и предусмотрел… Раздумываю минуту, прежде чем дать ответ.
В конце концов, мне даже выходить из дома не придётся…
– Одна встреча. Одна! – прикрываюсь ноутбуком, точно щитом, выставив его перед собой.
Саша щурится – явно остался не доволен. Что ж. Я тоже умею торговаться. И все же он кивает в знак согласия и, наконец, уходит.
Подбираю плед и забираюсь на тахту. В голове ворох мыслей, напоминающих гору грязного белья, которое хочется перебрать для стирки – белое в одну сторону, цветное – в другую. Чёрное оставить напоследок. Только ничего не выходит, обязательно что-нибудь да оказывается не в той куче.
По идее врач и должен помочь мне произвести сортировку… Но кто в здравом уме разрешит незнакомцу копаться в своём грязном белье?..
Знаю, что не усну, но все равно упрямо закрываю глаза и стараюсь ни о чём не думать. Только так ещё хуже – со временем перестаёшь отличать белое от цветного, а чёрное оказывается твоим любимым цветом, потому что именно он теперь преобладает в твоей голове…
День 122-й. Врач
Сижу на тахте и усиленно грызу ногти. Близится время прихода врача, и чем ближе сдвигается стрелка часов к трём, тем хуже я себя ощущаю.
Саша ради такого случая даже выходной взял…
Наконец, спустя пять изгрызенных до мяса ногтей, раздаётся звонок в дверь. Мне слышно, как Саша спешит к двери, будто боится, что, если замешкает, за ней никого не окажется. До меня доносятся приглушенные голоса. Усилием воли заставляю себя сложить руки на коленях и покорно ждать.
– Милая, познакомься, это Надежда Николаевна… – Саша пропускает моего доктора в детскую, – а это моя жена, Катя… – я едва заметно киваю в ответ на короткое приветствие, – вам что-нибудь нужно? – он вопросительно глядит на докторшу, и я тоже с интересом разглядываю её.
Сказать, что я представляла специалиста по душам совершенно иначе, это значит ничего не сказать.
Молодая.
Это первое, что приходит в голову.
Слишком молодая. Я воображала себе седовласую старушку с сочувствующим и мудрым взглядом. Но передо мной стоит девушка, которая, кажется, даже младше меня.
Её рыжие волосы элегантно рассыпаны по плечам, коротенькая юбка едва прикрывает стройные ноги, а яркий в цветочек платок на шее так и хочется сорвать, чтобы не мозолил глаза.
Надежда Николаевна таращится на меня с нескрываемым любопытством. Ещё бы, ведь я представляю собой весьма жалкое зрелище: худая как щепка, с посеревшим лицом и километровыми кругами под глазами.
– Нет, спасибо! – слегка поколебавшись, отказывается та, выдвигая из-за письменного стола кресло.
– Тогда я вас оставлю… – Саша поспешно нас покидает. Будь на то моя воля, я бы последовала его примеру.
Молчание разливается по комнате и пузырится, как шампанское в бокале, и в конечном счёте выдыхается с первой произнесённой фразой докторши:
– Как вы уже знаете, меня зовут Надежда Николаевна, я врач и постараюсь вам помочь.
Помочь? Она что, серьёзно?!
– Начнём с самого простого. Как вы себя чувствуете?
Вопрос звучит, подобно выстрелу – патрон выпущен прямо
