Вы мне помочь все же должны. Или вы все еще сердитесь на меня, что я вас ударила? Но я это не со зла. Вы же первый меня обозвали. А я разозлилась, вот так. Я вообще-то мужиков не бью. У меня это в первый раз с вами.

— Язык то у тебя без костей! — он чуть приостановился и, окинув ее недовольным взором, зашагал дальше. — И как тебя твой мужик терпит?

— Какой мужик?

— Леший, какой же еще?

— И совсем он не леший. Его Артем зовут.

— Мне плевать.

— А вас как звать?

— Вот прицепилась. Колей звать! Довольна?

— Николай, а дальше как? — не унималась она.

— Коля, я сказал, не Николай никакой. Ты глухая что ли?

— Коля, так Коля, — залепетала Саша.

— То-то же, — вымолвил он и вновь себе под нос пробубнил. — Итак, дел невпроворот, дак еще эта на мою голову.

— А могу я называть вас на ты?

— Мне все равно.

— Хорошо. А ты, Коля, знаешь, как из этого леса выйти? А то мы уже почти час идем,  никак из леса не выйдем.

— А кто тебе сказал, что я из леса хочу выйти?

— А разве нет? — окончательно опешила Саша. Он промолчал, и зашагал дальше. Перспектива не выхода из этого заснеженного леса испугала Сашу и она вымолвила. — Коля, ну ты меня хотя бы из леса выведи и до деревни какой проводи. А то я замерзла.

— На тебя разбойники напали, что ли? — спросил он, вдруг, оглядывая короткое платье-шубку Саши.

— Почему?

— Дак юбки-то у тебя куда подевались? Неудивительно, что околела вся.

— Ты что слепой? Вот у меня юбка! — выпалила она, оттягивая конец сверкающей короткой шубки.

— Это что юбка? — удивился он.

— Да, — сказала она, поглаживая мех на конце юбочки, и как-то призывно улыбнулась ему, видя, что взор молодого человека пробегает по ее ногам. — Я специально такую короткую выбирала, чтоб ноги мои красивые видно было.

— Тьфу ты! Нашла чем хвастаться. Костяшки, да маслы! — и он вновь быстро зашагал дальше.

— Ах, вот ты какой! Девушку обозвать недостойное дело! — выпалила, догоняя его.

— Кто тут девица? Ты что ли? — кинул он на нее взор.

— Естественно!

— Чуда-юда вот ты кто! Дерешься как мужик, тощая как вобла, да еще вся в угле перемазана, да свекле! Явно дочь выдры болотной, точно кикимора!

— А ты - неотесанный болван, — не выдержала уже Саша. Последние полчаса она старалась подружиться с ним! Честно! Но он оказался таким упертым и трудным. Прямо жуть. — Ничего ты в красоте не понимаешь, деревенщина!

— Пиявка! И не смей идти за мной!

Но, она все равно упорно шла за ним, оглядываясь, по сумеречному лесу, в котором уже было довольно темно.

— Так ты знаешь, как из леса выйти или нет? — уже ультиматумом спросила Саша.

— Отвяжись, кикимора! Я ж сказал тебе.

— Как это, отвяжись? Нет уж. Ты меня вызвал со своим колдуном, теперь должен вернуть обратно! Я завтра на педикюр записана, я что по-твоему должна пропустить его?

— Колдун этот Карачуну служит. Где я тебе его возьму? Только он, возможно, и сможет тебя обратно вернуть.

— Вот! Уже разумные слова. Надо найти этого колдуна. Знаешь, где его искать?

— Он перемещается по царству, как вихрь, у него сила волшебная, — объяснил Коля.

— Так знаешь или не знаешь?

— Не знаю! И вообще у меня своих дел по горло, отчего я, кикимора, должен твои желания выполнять и колдуна искать?

— Потому что, это ты меня вызвал! И ты виноват!

— Это не я, а колдун!

— По твоей указке! Ты во всем виноват!

— Иди ты лесом, зараза!

— Я и иду по лесу, только проводник у меня хреновый, который никак выйти из лесу не может.

— Отстань по-хорошему, кикимора, а не то!

Испугавшись его гурозы и того, как он поддался к ней, сжав кулак, Саша отпрыгнула от него и тут же оступившись, провалилась по колено в сугроб. Охнув он ужаса, она начала дергаться, пытаясь вылезти из ледяного капкана. На ее глаза навернулись слезы. На ее удивление, Коля оказался рядом и протянул ей руку.

— Ладно, губастая, все же жаль тебя. Давай руку.

— Жаль?! — выпалила она нервно, окончательно разозлившись. — Да пошел ты знаешь куда?

— Давай руку, говорю. А то здесь, в сугробе оставлю!

Она поджала губы и, скрестив руки на груди, демонстративно отвернулась от него, не собираясь ему ничего давать.

— Вот свалилась на мою голову, кикимора вредная. Еще и возись с ней.

Он наклонился и, подхватив ее за подмышки, легко достал ее из сугроба. Поставив ее на проторенную дорожку, он начал отряхивать от снега ее короткую юбку с меховой опушкой.

— И не возись! — буркнула она, оттолкнув его руку, и сама быстро отряхивая свои ноги в плотных белых колготках от снега. — Больно ты нужен, неотесанный мужлан.

— Хорошо, хватит спорить, — сказал он вдруг примирительно. — Пойдешь со мной. Думаю, колдун этот около моего дядьки Карачуна, ворожея темного, околачивается. А дядька мой во дворце покойного батюшки моего засел с войском царским. Как отвоюю я царство свое  назад, так колдуна изловим и заставим его тебя обратно домой вернуть. Добро?

— В смысле, твое царство? Какое царство?

— Это царство-государство батюшкой моим покойным мне завещано. Но отобрал его Темный Карачун, да на всю округу чары навел, что пелена серая все небо укутала, да солнечные лучи не пускает на землю-матушку, оттого, уже третью неделю мрак везде. Не видишь, что ли?

— Вижу, я просто думала это сумерки.

— Да сейчас все время сумерки. Ни дня, ни ночи не разобрать, говорю же. Карачун солнечный свет на землю не пускает. Да холодом и морозом все кутает. Он теперь всем владеет. А меня выкинул к черту на кулички, да еще и силы лишил, ибо пояс обережный отобрал. Но я просто так не сдамся, все же царевич я! Должен я царство свое отвоевать обратно, да солнце ясное освободить от мрака!

— Что за сказки ты рассказываешь? — удивилась Саша.

— Какие сказки?

— Ну, сказку, словно твой, этот Карачун, как крокодил солнце проглотил.