И я очень щедро расплачусь. И с тобой, и с богиней Иштар! Но, конечно, если я останусь довольна от нашей близости, Бел-ибни! Будь же решительней! Не испытывай моего терпения! Его и так осталось уже мало!

Халдей хмыкнул, однако после некоторого колебания всё-таки перестал упираться и надумал действовать.

Он тяжело и обречённо вздохнул, затем скинул с себя всё, что на нём было, вплоть до набедренной повязки, и уже совершенно обнажённый подошёл к ложу и возлёг на него. И тут же он почувствовал дыхание незнакомки.

Она осторожно подобралась к нему и вначале слегка прикоснулась к его плечу, провела пальцами по спине, даже пощекотала немного за лопатками и в области чуть повыше паха, а затем она губами прихватила один его сосок, потом другой, нашла пупок.

Ну а дальше…

Незнакомка внезапно проявила необыкновенную прыть. Рука её опустилась и ухватила его за самое болезненное и чувствительное место. Рука у неё оказалась сильной и она ухватила его крепко. И девица тут же воскликнула:

– У-ух, ты! Я ещё такого не встречала!

И затем она как пантера пошла в наступление. То есть она набросилась на него, прижалась к нему всем телом и обвила за шею…

* * *

Великан сразу же отметил про себя, что незнакомка была умащена и от неё исходил аромат дорогих благовоний, который кружил ему голову и пьянил его. Тело у неё было очень даже ничего, к тому же, не обрюзгшее, кожа на ощупь нежная, ягодицы выпуклые и что ещё приятнее, упругие, ну а груди… О-о! Груди у неё были по девичьи высокие, как и любил "Халдей". И помимо этого незнакомка оказалась опытной и необыкновенно страстной.

Уже вскоре она завела великана.

Бел-ибни настолько разошёлся, что, занимаясь с ней любовью, он совсем потерял счёт времени.

А незнакомка периодически кричала:

– О-о! Как же мне хорошо! Глубже, глубже входи в меня!

Чего они только не вытворяли за те несколько часов, что были вместе! Обычно великан быстро доводил любую девицу до полного изнеможения, однако на этот раз ему попался равный соперник. Девица оказалась крепким орешком, и она, в конце концов, его переборола. Хотя она и была вдвое меньше его, но она оказалась на любовном ристалище не только опытнее, но и выносливее. Незнакомка вертелась как заведённая и её стоны переходили в пронзительные крики, а потом всё это у неё сливалось со стонами вошедшего в не шуточный раж великана.

Наконец-то их стоны умолкли, и Бел-ибни, и незнакомка, совершенно уже измождённые, угомонились.

После долгого молчания, незнакомка произнесла:

– У ног скульптуры Иштар, стоящей слева, рядом с дверью, находится мешочек, там плата за твои старания. Я довольна тобой! Ты меня не разочаровал.

Бел-ибни поднялся с ложа, оделся и подошёл к скульптуре.

Судя по весу мешочка, плата незнакомки за свидание, наполненного несколькими часами бурной страсти, оказалась щедрой.

Бел-ибни был уже на пороге, когда незнакомка окликнула его:

– Э-э-эй, халдей, а ну ка постой!

Бел-ибни остановился.

– Завтра в это же время вновь придёшь сюда! – произнесла повелительным тоном незнакомка.

И великан халдей послушно кивнул головой. Почему-то он побоялся этой незнакомке перечить.

* * *

Весь день сослуживцы не давали прохода Бел-ибни. Они донимали его каверзными вопросами, а кое-кто осмеливался издеваться над ним и в открытую, всё спрашивая о его свидании, как оно прошло и чем закончилось. Но Бел-ибни только в ответ хмурился и пыхтел.

Целую неделю Бел-ибни ходил в этот притвор и в кромешной темноте занимался любовью с незнакомкой, о которой толком ничего пока не знал. Ему было известно только то, что она являлась очень знатной особой. И лишь по истечении недели она ему наконец-то открылась и назвалась. И великан халдей чуть не грохнулся на пол, когда узнал, что его новая любовница не кто-нибудь, а сама принцесса из рода Саргонидов.

Это оказалась сестра самого Ашшурбанапала!

И от её признания Бел-ибни едва не хватил удар.

* * *

Итак, великан-халдей превратился в любовника сестры самого Великого царя. Ну а она из-за него потеряла голову и внезапно для всех при дворе стала меняться в лучшую сторону.

Изменения в ней произошли существенные, и как-то почти мгновенно.

Она прекратила пить, уже не пускалась во все тяжкие и вскоре переродилась почти что в идеальную матрону. Теперь на людях она покрывала голову непроницаемой тёмной тканью и не выставляла свои прелести, как раньше, на показ любому. Но она настолько запала на халдея, что иметь его любовником ей было недостаточно, и она решила женить его на себе. Однако для этого он должен был занять достойное положение при Ассирийском дворе, и буквально через месяц, как у Шерруа-этеррит с ним завязались отношения, Великий царь присвоил великану генеральское звание.

Впрочем, старшая сестра Ашшурбанапала посчитала, что и этого было недостаточно. Она наседала на брата, и тот, в конце концов, сдался – после памятной львиной охоты, на которой перед зрителями великан предстал во всей красе, Ашшурбанапал направил его на Юг Месопотамии.

Бел-ибни занял должность наместника и стал заправлять в Урской области.

* * *

Ну а сейчас пора перейти к гаремам.

И вот что хочу о них вам рассказать…

Если вы пожелаете узнать, где же впервые этот институт появился, то я вам отвечу: появились гаремы впервые на Древнем Востоке, а ещё точнее, не в Арабском халифате, а намного раньше, и в классическом и законченном виде они сформировались в Ассирии.

Но самые-самые первые были зафиксированы ещё у шумеров, в их многочисленных царствах, а также они были уже и в Египте при первых фараонах, однако там они были небольшие и мало чем отличались от обычных женских половин в домах тогдашней верхушки общества, а вот тот вид, который нам теперь известен, они приобрели к XIV веку до новой эры в Ассирийской империи, а затем распространились уже и по другим дворам восточных правителей, во всём подражавших Великим царям.

При Ассирийском царском дворе находился самый большой гарем того времени, в котором содержались не только законные жёны Великого царя, но и до тысячи его наложниц. Эти самые наложницы являлись представительницами различных народов. Все они были юные и у многих из них возраст не перевалил и за семнадцать лет. Наложницы происходили из Вавилонии, Урарту, Элама, Мидии, с Кипра и из других стран. Не всем этим наложницам нравилось их бесправное положение, и некоторые из них пытались любым способом возвыситься. Одной из таких честолюбивых девиц оказалась Лурина.

Она была филистимлянкой,