— Тогда замечательно. Нам ведь не нужен Райян на троне Фейрула, тем более, сейчас, когда он всё узнал. Заполучи наш принц фамильяра чистой стихии воздуха, и мы бы все отправились прямиком на висельницу, а королевство снова перешло бы под руку рода Тэрналли. — Тень, выслушав своего хозяина и дождавшись взмаха руки, поклонилась и исчезла, оставив своего господина наедине с его мыслями.

Деррик слишком долго шел к трону, и он не мог просто отдать его этому слабохарактерному мальчишке. Пусть Райян уже скоро отпразднует своё двадцатипятилетие и будет признан Советом совершеннолетним, для него он навсегда останется капризным ребенком, который не сразу понял, что петля на его шее все туже затягивается. К тому же он обещал ей. План по устранению единственного наследника уже готов и ждет, чтобы его исполнили. Без фамильяра принц уязвим, пусть его и признали одним из самых умелых магов, но это не имеет смысла, если силы ему не видать. Закон мира суров и прост — маги могут управлять энергией и придавать ей форму, но они лишены её, зато фамильяры буквально переполнены манной, но они не способны её использовать. Регент очень долго злился на ту сероглазую девчонку за то, что она отказалась от чести стать его фамильяром, ведь ей тогда не пришлось бы умирать.

“Жаль, очень жаль, что мы лишились чистой магии воздуха”, — подумал Деррик, поднимаясь с кресла. Расстегнув пуговицы на рукавах чёрной рубашки, сильнейший маг всего материка Эркиля отправился в купальни, при этом мысленно примеряя корону одного из двух самых больших королевств.

* * *

Когда мои глаза распахнулись, первой мыслью было то, что я должна узнать, как погибла уже не такая чужая девушка, и попытаться выдать себя за неё. Именно странное совпадение наших лиц и созвучность имен, Лиза-Элайза, натолкнули меня на идею как бы заменить её. К тому же если её убили, то едва тот, кто это сделал, встретит меня, то выдаст себя с головой. Сомневаюсь, что можно остаться хладнокровным, когда увидишь перед собой свою жертву в полном здравии. Почему-то поверить в то, что она сама спрыгнула в море, было трудно, да и зачем тогда она готовила ужин? Вот и напрашивался только один ответ — её убили. Потому вытекающая из этого идея выдать себя за Элайзу казалась мне всё более удачной.

Во-первых, для начала это избавит от ненужных вопросов (если конечно будет, кому их задавать): “Откуда я взялась?” и “Кто такая?”. А во-вторых меня просто одолевало желание сделать всё, чтобы отомстить обидчику моего двойника из видения, и кто знает, может даже найти её убийцу. Да, я сама здесь как слепой, только родившийся котенок, кто бы меня саму защитил, но правосудие же должно быть в этой стране — иначе общество не построить — вот они пусть и накажут виновных, я даже тогда буду готова признаться, что не являюсь той бедной девушкой.

Как я вообще планирую это провернуть, когда понятия не имею, что делать дальше? А интеллект и волшебная импровизация мне на что?

Правда в первом пункте я усомнилась, едва вылезла из кровати. Вчерашняя похлёбка испортилась за ночь, оставаясь у жаркого огня. И почему я не подумала поставить её хотя бы на подоконник, а просто бросила на крюке? Хорошо хоть дров хватило на всю ночь, даже ещё парочка осталась. Не став откладывать, я опять наполнила железный скат, чтобы не потерять огонь в печи.

Раз никто больше не появился, значит, кроме Элайзы здесь и правда жителей больше не было. Мне снова стало очень жаль эту девушку — совсем одну в этом слишком большом для одного человека особняке, без поддержки, без помощи, и без единой души готовой хотя бы выслушать. Надеюсь, жители той деревеньки не отвернулись от неё и хоть чем-то помогали.

Порыскав в кухонных шкафчиках, нашла только плесень, паутину, пыль, и пару пауков, которые успели наплести целые лабиринты из своих нитей. Подумав, что данные продукты мой буржуйский желудок может не переварить, вышла через чёрный выход прямо из предбанника кухни.

Почти у порога обнаружила несколько кривых грядок с очень скудным урожаем, и поняла, что если я сейчас что-то приготовлю из этих овощей, то уже завтра придётся довольствоваться пауками. Так, оставив пару морковок и одинокий хвостик лука дожидаться ну очень чёрного дня, решила отправиться к людям.

С горки по полянке усеянной душистыми травами спускаться было одно удовольствие. К тому же лес, казавшийся издалека тёмным и не приветливым, оказался неожиданно очаровательным и наполненным мягким светом, что лился сквозь пушистые кроны. Всюду висели разные ягоды, а в прошлогодней листве были заметны шляпки грибов, и этих богатств было как-то слишком много для места расположенного совсем рядом с поселением. Неуверенная в своих познаниях о “съедобном-несъедобном в лесу”, решила не рисковать, и не тащить в рот незнакомую еду, даже если она очень похожа на обычную ежевику.

Полоса деревьев закончилась узким ручьем, который я без проблем переступила, отразившись белесым приведеньем в блестящей поверхности, и оказалась совсем недалеко от окраины деревеньки. Огороды не доходили до ручья на добрых несколько метров и заманчиво махали мне сочной ботвой урожая. Селяне похоже справились с работой здесь до того как солнце поднялось достаточно высоко, и потому сейчас на грядках не наблюдались — так что даже к лучшему что я проспала почти до полудня после пресыщенного событиями предыдущего дня.

Сглотнув слюну, пожурила себя за крамольную мысль о набеге на чужие посевы и напомнила себе — воровать не хорошо, лучше уж с местными попробовать договориться. Правда с оплатой у меня туго, я ведь вообще без гроша в кармане, и даже в платье с чужого плеча, но можно же, в крайнем случае, сойтись на отработке.

Пройдя вдоль огородов, я увидела заросшую травой дорогу и двинулась к ней. Остатки дороги, успевшие щедро зарасти травой, представляли собой лишь накатанные колеи, и они, как ни странно, вели к развалинам небольшого моста, что раньше видимо, позволял свободно пересекать ручей, и убегали в густую тень леса.

Нехорошее предчувствие заворочалось под кожей и что-то словно стало нашептывать, что лучше не встречаться с местными лицом к лицу. Однако голод не тётка, и я упорно игнорируя неожиданно ожившую интуицию, потопала в сторону довольно плотно стоящих домов.

Едва я прошла пару метров по просёлочной дороге, как неожиданно у меня закружилась голова, в ушах словно взвыла сирена, а лёгкие начало разрывать от нехватки воздуха. Дурнота сковала тело, заставив испуганным кроликом застыть на месте, и с каждым судорожным вдохом мне становилось только хуже. Самое же страшное начало происходить с моими руками — пальцы стали стремительно растворяться в воздухе, а я от ужаса и скованных неизвестной силой легких не могла даже закричать. Не знаю, что мне подсказало, что нужно сделать в такой ситуации, но я, даже особо не задумываясь, просто рванула назад, и этот шаг вернул меня в обычное состояние.

От неожиданности я оступилась, шлепнувшись на землю, и рвано стала вдыхать полной грудью, поражённо разглядывая возвращающиеся в норму руки. Упорно скреблась мысль, что промедли я ещё немного, и могло произойти непоправимое, а что именно, даже не хотелось представлять.