Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Привет еще раз.
— Зачем пришел?
— Вот был неподалеку, решил заехать.
— Серьезно?
— Ну да.
— Ладно. Приехал и приехал. Проходи. Только я не знаю, о чем нам говорить.
— Так, Рами. Не горячись. Даже не начинай. Окей?
— Я не горячусь. Окей?
Она вернулась в комнату, достала второй стакан, налила в него виски и предложила Роберту.
— Спасибо, но откажусь. Я за рулем.
Рамуте пожала плечами, перелила содержимое в свой стакан и села в кресло.
— По поводу увольнения… Это ж я несерьезно, ты же знаешь. Рами, ты мне нужна. А по телефону я… Ну пойми меня правильно, тяжелый день, нервы, со всех сторон навалилось и все такое. Окей? Раскричался зачем-то на тебя. Не бери в голову. Окей?
— Окей.
— А это что? — он показал на рюкзак.
— Собираю вещи.
— Куда-то собралась?
Роберт заглянул в небольшой рюкзак, в котором скомканно лежало несколько маек, дезодорант и журнал с кроссвордами.
— Да.
На мгновение Роберт замолчал, задумался и тут же продолжил:
— О! Уезжаешь значит? Отлично!
— Даже так? — она удивилась.
Рамуте думала, что Роберт начнет уговаривать ее остаться. Попросит подумать, не спешить. Начнет извиняться. Скажет, что от наличия профайлера у следователя зависит его престиж.
— Конечно! Я серьезно, это же просто супер! Окей!
Рамуте промолчала, и он продолжил:
— Молодец. Правильно, что ты решила попутешествовать. Да ты просто читаешь мои мысли. Тогда, получается, я как раз за этим и приехал.
— М?
Она не поверила ни единому его слову. Наверняка Роберт на ходу сочиняет. Придумывает, как обернуть ситуацию в свою пользу. Рамуте наклонила голову набок, мол, ну давай импровизируй. Послушаю, как ты выкрутишься.
— Рами, я сам хотел тебе предложить… а теперь даже настаиваю на твоем отпуске.
«Ага, приехал он, значит, отпуск предложить. Угу-угу. Как бы не так», — подумала Рамуте.
— Роберт, речь не про отпуск. Я лечу…
— Тише. Больше ни слова, — он сел в соседнее кресло и посмотрел ей в глаза. — Рамуте, поверь, я все понимаю. Ты устала. На тебя столько всего свалилось за последнее время.
Он надел свою любимую дружелюбную «маску» понимания и сочувствия.
— Ты, главное, сейчас не спорь. Окей? Поезжай отдохни. Поваляйся там, не знаю, на пляже. Тс! Тише-тише, говорю. Помолчи. Отпускные, естественно за счет организации.
— И?
— Что и? И перелет тоже.
— Я не о том…
— Окей. Тс! И, значит… И когда вернешься, мы продолжим вместе ловить маньяков.
Рамуте промолчала.
— Ну? Что скажешь?
Она не ответила.
— Мир? Окей?
Она отпила из стакана и посмотрела в окно.
— Рами, соглашайся.
— А с чего это ты такой добренький?
— Рами, мы с тобой через многое прошли, чтобы вот так, на ровном месте, из-за усталости… Кхм… Распрощаться.
Рамуте задумалась: через что это они вместе прошли? Пару раз через постель, примерно столько же через совместные пьянки, а еще через постоянные упреки и ругань.
— Роберт, скажи прямо. Зачем? Что, блин, происходит? Что тебе от меня надо?
— Так. Окей. Теперь я не понимаю. Я же уже ответил.
Он стал говорить тише, словно боялся, что его кто-то посторонний услышит, словно боялся спугнуть хрупкую бабочку, присевшую к нему на палец.
— Рами, мне нужен профайлер, — он подчеркнул слово нужен. — Нормальный, выспавшийся, доучившийся профайлер. А не этот злобный и уставший монстрик.
— Но.
— Не спорь. Говорю как есть. Ты когда в последний раз в зеркало смотрелась?
— Только что.
— Так. Разговор окончен. Все. Поезжай в отпуск. Точка. Никакие возражения не принимаются. Сейчас вместе напишем заявление, ты подпишешь и на отдых.
Рамуте так и не удалось выяснить, в чем подвох. Почему он вдруг настолько озаботился ее отдыхом?
— Ладно.
— Окей?
— Да.
Рамуте согласилась.
«Отпуск, оплачиваемый. Почему бы и нет. К тому же, возможно, Роберт был в чем-то прав. Зачем сжигать мосты?»
Только валяться на пляже она не собиралась.
— Раз так, раз уж мы нашли компромисс, я мог бы и задержаться ненадолго. Предложение в силе? — Роберт подмигнул. — Мог бы остаться до утра, например. Где там мой стакан?
Рамуте улыбнулась. Примирительный секс ей всегда нравился куда больше, чем прощальный.
— Сначала закажу билет, — сказала она и достала смартфон.
Пальцы пробежали по экрану.
«Один билет».
«На завтра».
«Оплатить».
— Нужно закончить с Весами, — едва различимо прошептала она и убрала телефон.
Глава 4
Женщина возвращалась от остановки.
Несмотря на ясное небо и сухую погоду, в руке у нее был зонт. Вчера весь вечер лил дождь, очевидно, женщина не ночевала дома.
— Ну, здравствуй, Скворцова Маринка. Здравствуй, моя непослушная девочка, — прошептал он, наблюдая за женщиной в бинокль.
Она выглядела счастливой.
Ее летние туфельки пританцовывали, порхали над асфальтом. Сумочка весело раскачивалась в такт шагов. Теплый ветер ласкал ее высветленные перекисью кудри, солнечные зайчики разлетались по сторонам от тоненькой оправы ее низко посаженных очков. Глядя на женщину, казалось, что нет в городе человека счастливее ее.
Время от времени она останавливалась и оглядывалась.
— Ой-ой! — он тихо вскрикнул и пригнулся, когда женщина посмотрела на окно дома, за которым прятался он.
Он ждал в засаде. Укрылся в полуразваленном здании, заставленном строительными лесами.
— Отвернись. Не смотри на меня. Кому говорят? Скворцова, сейчас же отвернись! Не смей смотреть сюда.
Доска мерно скрипнула под его ботинком, испачканном в цементном растворе.
Он пригнулся еще ниже и затаил дыхание.
Несмотря на то что он был уверен, что с такого расстояния его точно никто не заметит, присел на корточки и для надежности спрятал бинокль за спину.
Женщина огляделась, поправила сумочку и как ни в чем не бывало продолжила путь.
— Она чувствует, — прошептал он. — Ат, ат… Жертва всегда чувствует, когда за ней наблюдает хищник.
Доска вновь скрипнула.
Он зажал ладонью себе рот, чтобы никто не услышал его взволнованное дыхание. Грязный ботинок затрясся в предвкушении и нехотя отступил от окна.
— Терпение, ат, ат, — прошептал он.
Улыбка искривила его рот, и он облизнулся.
Какое приятное ощущение.
— Подготовка, ат. И терпение.
Его коленки тряслись. Голова кружилась.
— Сезон охоты на непослушных девочек… В разгаре. Да? Ведь так, Скворцова?
Он втянул ноздрями пыльный воздух, задержал дыхание и медленно поднес бинокль к глазам.
— А теперь давай покажи мне, Скворцова Маринка, в какой квартире ты живешь.
Он направил бинокль на окна дома, в который зашла женщина, чтобы не упустить ее из виду. Повезло, что в старом здании нет лифта, ему не придется, как в прошлый раз, маскироваться и ездить вверх-вниз с этажа на этаж, опасаясь, что кто-нибудь запомнит или, еще хуже, узнает его.
— Не упрямься, ат, ат, покажись.
Он представлял, как она остановилась