делать. Каждый шаг, как по ржавым гвоздям. Она была так близко. Рядом. Я прикасался к ней. Чувствовал тепло и мягкость тела, вдыхал ее запах. Она должна была стать моей. Должна. Но не стала.

6

— Откуда я знаю, что за блажь на нее нашла! Инстинкт материнский, наверное. У нее же теперь все в ажуре. Дом, собака, любящий муж. Полная чаша счастья, только вот сына не хватает. А у меня, блять, ни жены, ни дома, ни собаки. Зато — ночные дежурства, маятниковый образ жизни ребенка и недостаточное внимание к его развитию. Вот какой я херовый отец, оказывается!

А где она была три года? Северные копи стерегла? Ну да, денег переводила. Блять, ну а как мне было выкручиваться? Брал и тратил! На Никитоса тратил, ни на себя! Да шла бы она лесом… С хера ли Никита должен жить с ней? То, что у меня нет жены, не означает, что он чем-то обделен. Все у нас в порядке и с вниманием. И с воспитанием. И с социальной адаптивностью. Нет, ну если ей приспичило, пусть берет своего любящего мужа за шкирку и переезжает из своих ебеней, сюда. И общается с сыном. Я препятствовать не собираюсь.

— Не хочет переезжать?

— Не хочет! У нее, видишь ли, жизнь теперь там. А у нас, блять, здесь!

— Ну так пусть родит от любящего мужа…и будет им счастье.

— Вот и я ей о том же! А она психует, судом грозится! А для суда, ее аргументы весьма весомы. Она — замужем! Замужем за мужиком, который готов стать ее сыну другом и поддержкой. Только не ее, а нашему! — чуть хриплый голос звенел раздражением. — Но, если вопрос так встанет, я женюсь. Найду какую-нибудь девку, и женюсь!

— Давно пора, только не на первой встречной девке… Есть же…

Я специально громко кинула на стол в ординаторской телефон, обозначив присутствие. Услышанный разговор, явно не предназначался для посторонних ушей. Стоящие у окна, спиной ко мне мужчины обернулись. Костя поддерживающе похлопал Вадима по плечу

— А что это вы сегодня такие загадочные? — сворачиваю шею, вслед пронесшемуся мимо Вадиму, едва заметно кивнувшему мне. — Может поделишься секретом? Я тоже хочу знать!

Костя засунул руки в карманы брюк, прикусив губу, словно раздумывая, что можно сказать.

Два месяца прошло, с той злополучной ночи в гостинице. Я не то что видеть, думать спокойно о нем не могла…Так было стыдно. Кусочек жизни, который хотелось вычеркнуть из памяти. И чтобы не пересекаться с Вадимом, я перекроила свое расписание. Горечь и обида на него потихоньку улеглись, а вот злость на себя все еще распирала изнутри. Это ж на быть такой дурой, чтобы навязать себя мужику. И не просто навязать, вцепиться, как в последний шанс.

Позорище!

Никогда так на мужчину не реагировала. А тут, словно похотливая самка слюной изошла от его близости. Ну а как тут не изойти? Уверенный в себе, раскованный, с шикарными данными, от которых кровь закипала.

Вела себя как подросток. Вот какого я начала строить из себя черт знает кого? Он же включил заднюю, как только в гостиницу вернулись…Кофе пить усадил …давал шанс красиво слиться…Соблазнительница, блин, недоделанная! Чего добилась?

ААА!

И ведь не сотрешь этот позор из памяти, теперь он, как клеймо, отпечатался в сознании. Хочется закрыть ладошками лицо и поскулить, ну или закричать от злости. На него, на себя.

— Много слышала?

— Ничего! — делано возмутилась.

— У тебя нос вырос! — хмыкнул обличительно. — Врушка!

— Это генетика! — улыбнулась, своей самой обольстительной улыбкой. — Так что случилось? Я могу помочь?

— Вот скажи мне Лика Леонна, почему ты у нас, умница-красавица, наследница нехилых активов. И не замужем.

— Хочешь на мне жениться?

— Я — нет. Мне слишком нравится собственная свобода, чтобы отказаться от нее.

— Мне тоже, — надеюсь, мне удалось придать лицу презрительное выражение. Лучше уж, в глазах окружающих прослыть феминисткой, чем неудачницей.

— А жаль… просватать тебя хотел за нашего Вадима. Ему бы очень подошла такая жена, как ты. Страдает мужик …

— Прям уж так и страдает?

— Страдает, — мрачно кивнул. Проклюнувшаяся было улыбка улетучилась. В его глазах отразилось сочувствие. — От притязаний бывшей жены страдает. Паршивка, хочет забрать сына.

— В смысле?

— В карамысле! В смысле забрать на север нашей необъятной родины, где проживает с новым мужем.

— Он один воспитывает ребенка?

— А ты не знала?

— Нет, он как-то при мне не откровенничал. Мы вообще, как ты заметил, мало общаемся.

И тут я вспомнила, что Вадим говорил, что у него есть сын. Называл имя, возраст, что таскал его с собой в больницу, когда деть было некуда и оставить не с кем. Тема его семейного положения на работе всплывала часто. Дамочки всех мастей пытались навести о нем справки. Кольца на пальце нет, чтобы это значило? А значило это, что Муравьев разведен, о чем я сразу удовлетворила свое любопытство у кадровички, и не заводит романов на работе — ни с пациентками, ни с коллегами. По крайней мере, замечен не был. Кремень, а не мужик…на провокации не поддается!

Но тогда, я даже значения не придала этому его «не с кем оставить», подумала, что просто накладки какие-то вышли. А оно вон как!

— А почему сын с ним? Обычно же ребенок остается с матерью.

— Ну, обычно мать за старой любовью, бросив все и не срываются черти куда. А Юлька умотала…скинув Никиту. Годовалый пацан от другого, он знаешь ли, может и помешать наслаждаться свалившимся счастьем. Идиллию нарушить. Да и не каждый мужик, готов чужого ребенка принять.

— Только не говори, что жена Вадима, скрывала ребенка от старой-новой любви.

— Ну почему же скрывала. Не скрывала, сказала правду. Что оставила сына с мужем, но все решила полюбовно, умничка такая. Вадим, он же по-ни-ма-ю-щий! А то что, Вадим в одночасье стал отцом-одиночкой с годовалым младенцем, без нянь, бабушек, и без декретного отпуска…эту мелочь, Юлька забыла сказать. Он-лайн подала заявление на развод, и указала место проживания ребенка с отцом.

— Какая хитроумная дамочка, — я удивленно покачала головой.

— Правда, что не отнять, деньги каждый месяц переводит. Подарки присылает. Звонит иногда, интересуется. Даже разок приезжала взглянуть на подросшее чадо.

— Слушай, такое обычно про непутевых папаш рассказывают.

— Юлька, у них женщина необычная. Сюрприз, загадка, мозголомка, — Костя драматично развел руками, — к сожалению.

— И что теперь?

— Да ты и сама слышала, грозится пойти в суд. И у нее большие шансы выиграть.

— Да как же так? Она же бросила