Она с удивлением понимала, что это существование под вечным прицелом объективов её не пугает. Тело её видели уже все, кто этого хотел. Но никто не мог рассмотреть того, что находится внутри.

И Кирстин было смешно от их глупости. Она ненавидела их всех. Реймонда, игравшего в футбол её головой. Майкла, который ко всем людям – и в том числе к ней – относился как к дерьму. Йонаса, который так здорово притворялся, что защищает её. Теперь все их взаимные просьбы Кирстин воспринимала в другом ключе.

И этого глупого шведа, который, похоже, запал на неё, Кирстин тоже ненавидела. Просто за то, что он был одним из них. Он не стоил того, чтобы о нём жалеть. Но Кирстин всё равно пока что не знала, как с выгодой для себя им воспользоваться.

Кирстин была немало удивлена, когда, несмотря на все сложности, в середине октября ей пришло официальное приглашение от Рея посетить вместе ежегодную отчётную встречу в яхт-клубе.

Впрочем, она не могла избавиться от ощущения, что выбора у неё нет. О чём бы ни думал Рей, когда отправлял через Жанет письмо, формулировки не подразумевали возможности отказать.

Кирстин неторопливо написала и отправила соответствующий ответ, в котором говорила о том, что ей придётся существенно поступиться собственными планами, но, выполняя желание своего спонсора, она готова отодвинуть самые неотложные дела.

Кирстин с наслаждением представляла себе, как Рей в ярости комкает этот листок, и не обманулась – тот запустил комок в стену, едва успев дочитать.

Они не разговаривали и не виделись до самого вылета.

Кирстин подготовилась к предстоящему перелёту настолько хорошо, насколько могла – выбрала комплект одежды, как нельзя лучше подчёркивавший внешность и в то же время демонстрировавшие её статус. Она помнила слова Рея – «ты не такая, как они» – и уж точно не хотела возвращаться к статусу одной из тех, кого приводили в клуб.

Теперь, когда отношения с Реем стремительно сходили на нет, превращаясь в ад, её спасительной соломинкой стал договор. Кирстин отнесла в юридическую контору свой экземпляр и предупредила Йонаса, что в случае, если с её жизнью или здоровьем что-нибудь случится, те запустят судебный процесс. Йонас ответил ей насмешливой улыбкой и холодным блеском голубых глаз, но спорить не стал. Кирстин не знала, удалось ли его напугать, но отдавал себе отчёт в том, что сделала всё, что могла.

Страха не было. Она умерла давным-давно, в подземной тюрьме. И Рей не мог убить её ещё раз.

Теперь Кирстин стояла в обтягивающих джинсах и лёгкой кожаной куртке, трепетавшей на ветру, и сквозь коричневые очки в пол-лица разглядывала Рея, который приближался к ней – Кирстин сказала, что перед вылетом ей нужно забрать вещи из студии специально, чтобы не ехать с ним вместе.

На Рее был обычный дневной чёрный костюм. Рубашка, не скованная галстуком, позволяла разглядеть ключицы и маленький кусочек груди. Кирстин невольно сосредоточила на этом месте взгляд, ощущая, как эта мизерная картинка отзывается жаром внизу живота. Рей всё так же сводил её с ума. Но это ничего не могло поменять.

Реймонд остановился, разглядывая Кирстин с расстояния в пару шагов – куда ближе, чем та подпустила бы кого-то ещё. И от этой близости напряжение в животе у Кирстин становилось ещё сильней. Она ненавидела себя при мысли о том, что именно этому человеку, которого должна ненавидеть больше всех, она по-прежнему продолжает доверять. Всё так же хочет раскрыться перед ним.

– Чем больше я смотрю на тебя, – тем временем произнёс Рей, – чем лучше тебя узнаю… Тем больше тобой восхищаюсь. И тем сильнее люблю.

По телу Кирстин пробежала дрожь. Она с трудом подавила желания, разрывавшие её на части – броситься к Рею или броситься прочь.

– Идём, – просто сказала она и первой двинулась к джету, на каждом шагу ощущая взгляд Рея у себя между лопаток, затем на пояснице – и, наконец, пониже спины.

Оказавшись в салоне, Кирстин замерла и, стиснув зубы, с минуту смотрела на круглую кровать в хвосте самолета, вспоминая их прошлый совместный полёт.

«Сколько человек побывало в ней?» – хотела она спросить тогда. Но промолчала, не желая услышать ложь.

Они продержались в тот раз не более трёх минут – пока самолёт не набрал высоту. А затем синхронно потянулись друг к другу. Рей толкнул её к кровати, роняя спиной на простыни, и принялся раздевать – медленно и в то же время торопливо, чёткими и резкими движениями срывая и сбрасывая на пол каждый предмет.

Его собственный торс быстро оказался обнажен, и Кирстин, лёжа на кровати под ним, гладила его руками, иногда касаясь сосков. Закусывала губу от наслаждения, не в состоянии поверить, что этот мужчина принадлежит ей.

Реймонд, освободившись от брюк, рывком развёл её ноги в стороны и вошёл.

Кирстин стонала и задыхалась под ним, и выгибалась, силясь прижаться сильней. Царапала ногтями спину, стараясь плотнее втиснуть Реймонда в себя, и сжимала бёдрами его бока.

– Как тогда, в первый раз.

– Что? – услышала она растерянный голос за спиной и теперь только поняла, что говорила вслух.

– Ничего, – Кирстин, не оглядываясь, прошла к диванчикам, расположившимся у окна по обе стороны от кофейного столика, и, забравшись на один из них с ногами, вставила в уши наушники.

Реймонд стоял, спрятав руки в карманы, и смотрел, как она включает музыку. Как заливают серебристые лучи солнца огненные пряди волос и бледную кожу на висках. Как Кирстин жмурится, силясь спрятаться от этих лучей.

Боль от понимания того, что нельзя к ней прикоснуться, была настолько острой, что хотелось застонать в голос. Но Рей лишь стиснул зубы, сел на другой диван и, открыв папку с документами, попытался вчитаться в них.

Яхт-клуб был последним местом, куда Кирстин хотела бы пойти вместе с Реем – но именно это и сыграло решающую роль. Кирстин чувствовала, что просто обязана встретиться с Реем и высказать ему всё. Однако вплоть до самого прилёта Кирстин не могла подобрать подходящих слов.

– Я не совсем понимаю, Рей, что здесь делаю я, – сказала Кирстин, когда они уже покинули аэропорт, заехали в отель, чтобы переодеться и привести себя в порядок с дороги, и теперь снова оказались на улице плечом к плечу. Стоя рядом и не глядя друг на друга, Рей – в белом щёгольском костюме, а Кирстин – в длинном чёрном платье, они готовились сесть в лимузин, специально для этого вечера взятый напрокат.

Рей поджал губы и долго не отвечал. Потом прошёл вперёд, открывая перед Кирстин дверь. Та колебалась с полминуты, но и сама уже поняла, что не может не сесть – не потому что кто-то будет её заставлять, а потому, что это нужно ей. Потому что там, в машине, будет Рей. И потому что Рей просит её.

– Мне хотелось бы, – как мог спокойно произнёс он, когда оба уже оказались внутри, и Кирстин, старательно скрывая любопытство, оглядывалась по сторонам, изучая салон нового авто. Рей ожидал вопроса об этой машине, надеялся на него, но Кирстин явно не собиралась ни о чём спрашивать, – чтобы все увидели, что у нас всё хорошо. Вопрос прежде всего в том, чтобы это увидели Кагерт и Коррес. Мы не должны показывать страх.