Я уже собралась ложиться спать, когда в дверь постучали.

— Можно войти? — Голос я узнала сразу. Он принадлежал князю. Первым порывом было вскочить и запереть дверь. Но так нельзя. Он ведь мой супруг теперь, в конце концов, я сама на это согласилась.

— Да, входите, — сказала тихо. Надеюсь, он услышал, потому что повторить я была не в силах.

Он зашёл, осмотрел комнату и меня, сидящую на софе, и на его лице опять появилось знакомое презрительное выражение. Хотя, даже несмотря на него, князь был достаточно красив — тёмные, почти чёрные волосы, тонкие губы, высокий лоб. Правда, мне, наверное, странно судить об этом, потому как не с чем сравнивать, разве что со старинными гравюрами со страниц книжек.

— Вас устраивает ваша комната? Если чего-то не хватает, позвоните в колокольчик и вам сразу это доставят.

— Да, благодарю вас, меня вполне всё устраивает. — Я не кривила душой. Комната была просто шикарной. Наверное, при свете дня она выглядела ещё представительней, но и сейчас ноги почти утопали в мягком ковре, а кровать, на которой спала Адели, отличалась от её прежней кровати как небо от земли.

Князь стоял молча. Видимо, хотел сказать что-то ещё. Может быть, стеснялся, может боялся обидеть. Во всяком случае, я представляла его немного другим пока ехала. И пружина напряжённого ожидания немного разжалась. Да спесив, как и все придворные. Да, наверное, мы никогда не найдём с ним общего языка. Но, по крайней мере, он не обижает ни меня, ни Адели. А для меня это уже немаловажно. Может быть, стоит попытаться разговорить его?

— Я не привыкла к роскоши, поэтому уверяю вас ваша комната и ужин показались мне просто великолепными.

Видимо, я сказала что-то не то, потому что князь удивлённо поднял брови. Но, впрочем, тут же вернул лицу прежнее бесстрастное выражение.

— Я уже понял, — буркнул он тихо. — Если вы знаете, завтра состоится обряд бракосочетания в храме. У вас ведь кроме этого платья ничего нет, верно?

— Да, — сердце почему-то болезненно сжалось. Мне всегда, с самого детства тяжело было терпеть упрёки и презрительные взгляды из-за нашей бедности. Правда ещё никогда, наверное, я не выглядела так ужасно, как сейчас. Хорошо, что здесь в комнате не было зеркала. А последнее зеркало дома разбил отец, так что я и забыла, как выгляжу.

— Хорошо, тогда завтра к вам придёт модистка с готовыми платьями. Подберёт вам что-нибудь. И вашей сестре тоже.

Слова благодарности застряли у меня в горле. Такое ощущение, что я — собака, которой господа бросили кость, чтобы наелась и потом с ней было интересно играть, а ещё чтобы благодарно и преданно служила.

— Зачем вы на мне женились? — Вырвалось вместо этого. Не очень то и вежливо, но и я ведь не на светском приёме.

— Вы не знаете, зачем люди женятся? — Вопрос повис в воздухе. Пока я думала, как ответить, князь бросил — Доброй ночи, — и вышел.

Может быть, он хочет себе жену, чтобы появляться с ней на светских приёмах? Такую, чтобы не претендовала ни на что? Чтобы послушно играла роль, вела дом и хозяйства и терпела все его бесчинства? Я ведь по сути ничего не знаю про новоиспечённого мужа, кроме того, что в народе его не очень то и любят. Но всё равно, думаю, можно было найти более удачную партию, чем я, безродная девчонка.

Устав ломать голову, я легла спать. Утро вечера мудреней всё-таки.

Фердинанд

А девчонка то оказалась с характером. И я не знал — плакать мне, или смеяться. Такая не будет спокойно сидеть в поместье. Но хотя бы бояться меня скоро перестанет, в этом я точно был уверен. А то я как-то не люблю чувствовать себя чудовищем, пугающим девушек до обморока. Опять некстати вспомнилась мать и отец…

Я поёжился. Не люблю вспоминать о прошлом, тем более, когда оно так назойливо. Прошлое — прошло, и было только для того, чтобы извлечь из него уроки. И я смею надеяться, что извлёк.

Было что-то ещё, что не давало мне спокойно спать. Эта, как её там, Натэлия, что ли, спросила меня, зачем я на ней женился. Это она издевается? Сама, небось, спит и видит — высоко взлететь и выйти замуж. Все девушки о таком мечтают. Но какое-то странное впечатление всё-таки осталось от этого разговора. Что-то было не так, что-то не сходилось. Обычно я понимаю, когда люди мне лгут, а тут… Казалось, девчонка вполне искренна. И вот это то и было самым странным. Если на секунду допустить, что выйти за меня замуж было не её идей и она уверена, что виноват я, то тогда… Тогда я не имею права доверять даже самому себе. Но эта мысль был настолько невероятной, что я решил вернуться к ней позже. Возможно, я поговорю с девчонкой потом, когда кончится вся эта суматоха со свадьбой. И, может быть, она даже расскажет мне искренне, хотя, пожив при дворе, в искренность я как-то перестал верить.

Вечером перед сном я, как и обещал, послал слугу к модистке, попросив явиться с утра с готовыми платьями. Не было проблем на мою голову. Марк больше не появлялся и не связывался со мной. Наверное, понимал, что меня лучше не трогать. Интересно, если идея с женитьбой принадлежит только ему, то как он объяснит её? Захотел, чтобы я остепенился и забыл Вивьен? Он ведь знает, что этого никогда не произойдёт. Или ему просто при дворе нужен женатый советник? Или боится что я когда-нибудь сделаю партию, которая не устроит его? Драги! Но это ведь моя жизнь и хоть ею я всецело обязан Его Величеству, жить в золотой клетке я не буду. Всему есть предел!

С утра ко мне постучался дворецкий.

— Господин, явилась модистка.

— Хорошо. Отправьте её наверх к нашим… ммм гостьям. — Я запнулся, не очень представляя, как называть свою супругу. Женой — не поворачивался язык. Жена у меня одна — Вивьен. Ради блага королевства и по воле Его Величества, я потерплю и другую, но называть её женой не буду. Правда, она ведь теперь получила мой титул вместе с подписанием брачного договора. Значит княгиня Дамьери. Вот и замечательно, пусть так для окружающих и будет. Наверное, ни для кого не секрет, что я женюсь совсем не по любви, а значит и прохладные отношения между супругами никого не удивят.

— Господин, вашей жене с сестрой завтрак подавать в комнату, или пусть спускаются в общую столовую?

— Княгиня Дамьери, Бастен, запомни, никаких жён, — прямо прошипел я, потому что дворецкий отпрянул от меня едва ли не с ужасом.

— Да, господин, как скажете.

— Пусть спускаются в общую столовую. Я через десять минут буду.

Будет вовсе не лишним проверить, что знает моя жена, умеет ли пользоваться столовыми приборами и всё такое. Не хотелось бы, чтобы во дворце, где я вынужден буду появляться с ней хотя бы иногда (как уж там Марк прикажет), мне пришлось стать посмешищем. Интересно, а читать она хотя бы умеет? Я вздохнул и запретил себе думать о плохом.

В столовую мы вошли почти одновременно. Я пропустил свою супругу к столу, жестом указав, куда ей следует сесть, а сам сел напротив. Чтобы наблюдать, наверное. Мне было интересно, не придётся ли за неё краснеть.