что я нахожусь во дворце и работаю на тебя, Хуан, не ругался, сказал, это мой выбор. У нас у всех есть выбор.

— Командор, есть информация. — На главный вихрь терминала слоями начали сыпаться изображения — фото, личное дело, биография. Где служил, где участвовал. Командир полка — неплохо. Жгучий мулат, подтянутый, с грозно сдвинутыми бровями. Характеристика от командования — которую нет времени читать. А вот и интерактивная карта — его подразделение зажато в тиски между марсианами и мобилизованным ополчением северо-запада. Там не люди Моралеса, некий местный командир по кличке «Слон», возможно, из местечкового криминала. Не знаю кто это, но на его территории прямо сейчас проводят мобилизацию посланные туда люди — я процесс запустил, а далее включился работающий без меня конвейер. В целом у парней Дювалье есть тяжёлое оружие, наши, даже марсиане, в лоб в атаку на них не пойдут, но перспективы у сеньоров не радужные — скоро их окружат с четырёх сторон, и уйти не получится. Да и сейчас куда идти? Основные силы мятежников идут на северо-восток, к космодрому, наши догоняют, никуда не прорваться. Осталось идти к выходу из города… Через территорию ещё одного полевого командира, который, если данные последнего часа не врут, скоро будет под контролем наших спецов, как раз сейчас их активно вооружают, сам чел даёт присягу её высочеству.

— Хорошо его помнишь? — усмехнулся я. — Дядю Карлоса?

— Нет. Говорю же, маленькая была. — Сеньорита нахмурилась. — А потом родители развелись. Но я его помню! –вскинулась она. — Был бы серым и скучным — не запомнила бы.

— Так, а чего хочет-то? На что согласен? — перевёл я стрелки на главное.

— Готов покончить с собой в режиме реального времени, если «примете» его бойцов без санкций. И не тронете семью. Хуан! — прорезалась в её голосе паника, — не надо вот так! Самоубийство… Грех это! Пусть его выгонят с планеты, подданства лишат — не знаю. Пусть в тюрьме посидит. Но не поступай, как последний скот. Там есть плохие люди, реально плохие! Они ввели в город отморозков, ввезли и раздали оружие. Обманули таких, как отец и дядя Карлос. Они это устроили ради собственной власти, им плевать на всех! А простые бойцы и командиры — честные служаки. Да, мозги чуть набекрень, но они не плохие, нет! Идеалисты, но быть идеалистом не преступление. Не надо так СО ВСЕМИ, — выделила она это слово, и глаза сеньориты грозно засверкали.

«М-да, вот оно как получается, Ваня. Ты в душе считал себя героем, спасителем планеты? А тебя представитель демоса, которой пофигу высокие материи, просто и незамысловато, открыто, и главное, беспредельно честно характеризует как злодейского злодея».

— Перекинь линию! — зло фыркнул я, душа в себе приступ. Она мгновенно послушалась, почувствовала мой настрой, и что чуть не перегнула палку. — Сеньор Дювалье? — Это я уже активировав связь с очередным полковником ВКС, сражающимся на той стороне.

— Я, — ответил голос. Пауза. Уточнение. — С кем имею честь?

— Хуан Шимановский. Специальный представитель её высочества принцессы Фрейи.

Пауза на том конце, и вопрос:

— Это правда, что вы не тронете семью в случае моего смертоубийства, если я сделаю это на камеру, чтобы все видели? С открыто произнесённым покаянием?

— Вы уверены, что я не совру, сказав «да»? — решил я поиграться с ним. Сибилла видела во мне героя. Хотела, чтобы я был им на самом деле. А вот Каролина даже не пытается льстить или подхалимничать, называет вещи своими именами — я злодей, а я уже сказал сегодня, что глас народа — глас божий. Таким меня видит далеко не только она, вот что главное!

— Нет. Но отдаю отчёт, что сама её высочество со мной на связь не выйдет, — признался полковник. — И других контактных лиц никто не предоставит. Но Каролина верит тебе, что не обманешь. А дочери своего друга я доверяю — ей незачем врать.

— Сеньор, у меня другое предложение, — решил рискнуть я и поменять нафиг всю систему, весь выстроенный чёткий план. К чёрту, мир не стоит на месте, а планы для того и создаются, чтобы потом их в последний момент менять и импровизировать. — Вы сейчас приказываете своим людям сложить оружие. Просто сложить оружие. У буйных его забираете, неадекватов фиксируете или как-то изолируете. После чего подходят наши, пеленают всех вас и увозят в фильтрационный центр. Даю слово от имени главы государства: никто из добровольно сложивших оружие не пострадает. Кто-то, возможно, уйдёт из армии, кто был замазан, но без санкций для себя и семьи. Волчий билет в вооружённые силы это не конец жизни, отнюдь.

— А я? — усмехнулся на том конце он. Я его не удивил, подобного предложения он и ждал.

— А вы, как и предположили, действительно делаете покаянное интервью у самого себя, где призываете бойцов наших противников сдаваться, складывать оружие. Призываете искренне, вкладывая душу. Каролина говорит, вы не злой человек, вы просто идеалист, которого убедили злые люди пойти на преступление во имя высших материй. Я сам работаю в отделе PR и знаю, как эффективна пропаганда и социальная инженерия. Через время после выключения информационного тумблера мозги встанут на место. Я верю Каролине, и готов дать второй шанс. Вы сами уйдёте из ВКС, но уже сказал, это не конец жизни.

— И семья. Ей ничего не будет?

— А смысл её трогать, а вас отпускать?

Пауза. Полминуты. Минута. Я не торопил.

— Хорошо, Шимановский. Я согласен. — Ух ты, мою фамилию уже наизусть выучили, наверняка не только он. — Но есть одно «но» — «брать» нас должны не те придурки, что прыгают на наши позиции с северо-запада и запада, а кто-то другой. Или твои клановые, или профессиональные военные — без вариантов.

— Что так? — усмехнулся я, понимая, почему всплыла данная проблема.

— Они на нас несколько раз наскакивали. Мы их… Немного проучили, — признался сеньор. — Немного, трупов двадцать. Но боюсь, они не станут чтить ни конвенции, ни приказы, и грохнут многих из моих безоружных парней.

Проблема та ещё на самом деле. Особенно с учётом того, что там от военных только мобилизационщики, ведущие базу данных добровольцев, составляющие списки и вооружающие местных. А кто такие эти местные, откуда, каков послужной список и что у них в бошках? Я б