Шульман понимающе кивнул.

– А за предупреждение спасибо, – продолжил Ермакович. – Хотяя знаю информационную политику каждого канала. Первый канал Равиковича будетсохранять нейтралитет, а пятый Дорошенко – выступать против меня. У них естьсвой кандидат. Все правильно. – Он встал, прошел к окну, посмотрел вниз.

– Мне непонятно, как они там договариваются, – проговорилШульман, глядя ему в спину, – почему некоторые каналы выступают на сторонедругих кандидатов. Я в этом не разбираюсь. Но мой сын там работает, он в курсе,вот я и решил, что должен к тебе приехать. Не думаю, что у них все получится,как они задумали, но хотел тебя предупредить…

Виктор Викторович обернулся.

– Им нужно убрать президента и протащить своего кандидата, –пояснил он, – и вообще, в политике возможны любые союзы. Ничего личного, толькополитика. И еще экономика. Неизвестно, чего в большей мере. Огромныевозможности, сумасшедшие деньги… А я не умею договариваться. И никогда не умел.Именно поэтому в молодости так и подставился… – Он подумал немного и добавил: –Сейчас тоже не смогу. Когда знаю, что прав, просто иду до конца. Такая у менявнутренняя установка, Лева.

– Знаю, – мрачно ответил Шульман. – Ты не меняешься. Какимбыл в молодости, таким и остался…

Когда Витя пошел в школу, у него появилась мачеха – отецженился. Она по-своему заботилась о мальчике, старалась заменить ему мать. Ноон, привыкший к одиночеству, предпочитал уходить из дома на весь день. Взяв ссобой книги, где-нибудь прятался и увлеченно читал, погружаясь в болееинтересный и привлекательный, нежели окружающая действительность, выдуманныймир. Учился Витя в школе неровно: когда ему было интересно, делал уроки иполучал за них отличные оценки, когда неинтересно – даже не заглядывал вучебники, хватал тройки. Много лет спустя психологи начнут утверждать, чтонаиболее интересный тип людей – это те, кто в школе получал разные оценки. Снеуспевающими учениками все ясно, с отличниками тоже понятно. Они предсказуемы.А вот из учеников, которые получают то пятерки, то тройки, отличаясьнестандартным поведением, мышлением и любознательностью, впоследствии нередковырастают лидеры. Но это откроют только через полвека после того, как в концепятидесятых Витя Ермакович неровно учился в школе, удивляя педагогов, которыесчитали его достаточно способным мальчиком.

В восьмом классе Витя принял решение поступить в горныйтехникум. И тем же летом они с Колей отправились в Сальские степи, нанявшисьпасти конские табуны. Они на всю жизнь запомнили июньские короткие ночи,желто-красное солнце на горизонте, купание лошадей, их характерный норов.Животные чувствуют человека, его поведение, его страх и решительность.Оказалось, что нельзя паниковать, когда лошади сбиваются в кучу, во главекоторой может оказаться норовистая кобыла, как нельзя и проявлять чрезмернуюжестокость, которая сразу сказывается на отношениях человека с животными. Можетбыть, именно тогда Витя Ермакович и понял, что существует некий баланс,которого надо придерживаться и в отношениях с людьми, стараясь не проявлять нисвоей слабости, ни излишней строгости.

Пожалуй, это были лучшие дни его жизни. Он делился слошадьми неровно нарезанными ломтями ржаного хлеба, чувствуя мягкое прикосновениеконских губ, научился отличать животных, узнавая их по внешнему виду,характеру, манере поведения. По ночам они с Колей, глядя на звездное небо,раскинувшееся над ними, мечтали о будущем, фантазировали, каким станет мирчерез двадцать, тридцать лет. Как у всех людей, родившихся во второй половинедвадцатого века, в их рассуждениях присутствовала некая мистическая цифра стремя нулями, означающая начало нового века. Двухтысячный год казалсяневозможно далеким и невероятно интригующим. Они спорили до утра, отстаиваякаждый свой вариант развития цивилизации. Коля считал, что к тому времени всеизменится настолько, что не останется ни стран, ни границ, ни денег. Будетвсеобщая утопия, про которую им рассказывали в школе. Более практичный Викторполагал, что мир людей изменят новые технические усовершенствования.Впоследствии он часто вспоминал эти их споры под открытом небом, рядом смолчаливыми табунами лошадей. В далеком шестьдесят пятом все казалось такимпростым и понятным.

Когда Виктор вернулся домой, отец впервые с уважениемпосмотрел на повзрослевшего сына, который заработал достаточно денег, чтобыначать самостоятельную жизнь. Он успешно сдал экзамены в техникум, поступивтуда на год раньше своего приятеля. Все, казалось, шло по накатанной колее…

Считается, что Бог посылает человеку ровно столькоиспытаний, сколько тот может вынести. В семнадцать лет Виктор Ермакович ужеработал автослесарем на том самом металлургическом заводе, на котором трудиласьполовина их города. А еще через три месяца его арестовали.

Страна готовилась отметить пятидесятилетие ВеликойОктябрьской революции, Украину награждали орденом Октябрьской Революции. Вовремя подготовки к столь знаменательному событию традиционно проводилисьразличные кампании, в том числе и по укреплению социалистической законности.Правоохранительные органы отчитывались за выполнение своеобразных планов поуспешной борьбе с преступностью. При этом отчетность велась по несколькимпоказателям. Если сокращалось общее количество преступлений против личности,это считалось хорошим признаком – значит, стало меньше убийств, квартирныхкраж, грабежей, случаев уличного хулиганства. Но если падали показателираскрываемости преступлений, совершенных против государственной собственности,это выглядело серьезным упущением в работе милиции и прокуратуры. Руководствопартии и государства априори исходило из убеждения, что такие преступления каквсегда существовали, так и существуют. Именно поэтому снижение количествавыявленных экономических преступлений признавали плохой работойправоохранительных органов. Выходит, они недостаточно выявляли случаикоррупции, расхищения социалистической собственности, халатности,предпринимательской деятельности.

Вот под такую кампанию и попал семнадцатилетний автослесарьметаллургического завода Виктор Ермакович. Интересно, какой страшный ущерб могнанести государству молодой парень, только несколько месяцев проработавший напроизводстве? Однако в годы тотального дефицита любые запасные детали,оставленные для своевременного ремонта заводских аппаратов, легкопереквалифицировались на украденные у государства. Следствие длилось несколькомесяцев. Учитывая, что автослесарь не мог сам достать детали, а брал их укладовщика, преступление попало под более тяжкую статью – не просто хищениесоциалистической собственности, а хищение, совершенное группой лиц.

И следователи, и прокуроры, и судьи понимали, что молодойчеловек невиновен. Но некоторую халатность кладовщика и руководителяхозяйственного отдела переложили на парня, еще не имевшего никакого жизненногоопыта. Даже прокурор старался ему помочь – вытащить из этой тяжкой и нелепойситуации, в которой молодой Ермакович оказался невольно. Но, попав под пресспроводимой кампании, Виктор был изначально обречен. По такой статье нельзя былозакрыть дело и тем более оправдать человека, иначе прокуроров и судей тожеобвинили бы в нерадивом исполнении их обязанностей и потворстве самомустрашному преступлению, какое только было в Уголовном кодексе шестидесятыхгодов, – хищению социалистической собственности. В случаях за подобныепреступления давали даже высшую меру наказания. Виктор получил минимальный срок– три с половиной года лишения свободы.