Догадываюсь. Мне кажется, что эта штука называется РПГ. Ручной противотанковый гранатомет.

Ух ты, — Лешка с уважением еще раз оглядела трубу, а потом сказала: — А куда идти-то? Катька, ты должна знать, где лаборатория. Веди нас.

Девчонка уверенно двинулась вперед. Они еще немного попетляли по двору, и Катька указала друзьям на дверь низкого одноэтажного домика с железной крышей.

Вот она.

Ромка, твоя идея масло просить, так что ты и иди туда первым, — снова распорядилась Лешка.

Ромка зашел за деревянную, обитую дерматином дверь, прошел сквозь широкий холодный коридор, где один на другой были навалены чем-то туго набитые мешки, заглянул в одну комнату, другую. Никто ему в его поисках не препятствовал. В одной из комнат он увидел огромные колбы, цилиндры, длинную железную конусовидную трубу, огромный баллон с каким-то газом. Все они соединялись трубками, внутри колб что-то гудело и переливалось. Ромка подошел поближе, чтобы получше разглядеть все сооружение. Лешка вошла следом за ним.

Только ничего не трогай, — предупредила она.

Я и не трогаю, — отмахнулся Ромка и склонился над круглой булькающей колбой. В это время в комнату вошла женщина средних лет с небольшой пробиркой в руках.

Вы что здесь делаете? — строго спросила она. — Здесь нельзя находиться посторонним, выходите отсюда немедленно.

— Мы Алексея Борисовича ищем, — робко ответила Лешка, а Ромка поспешно отскочил от установки.

Он в третьем кабинете сидит, — ответила женщина, таким подозрительным взглядом оглядев брата с сестрой, что Лешка почувствовала себя виноватой непонятно в чем.

Быстро выскочив из комнаты с колбами и железяками, они прошли в другой конец коридора и нашли кабинет под номером три.

— Иди ты первым, — прошептала девочка. Ромка приоткрыл дверь. Кабинет был большой,

с несколькими письменными столами. Мальчишка тихо в него вошел и, наконец, увидел Алексея Борисовича. Заведующий лабораторией сидел за одним из столов, а напротив него расположились двое мужчин. Они пили чай и разговаривали. Кроме них, в комнате была женщина в яркой шали и больших очках. Она, очевидно, и приготовила им чай с бутербродами, так как, не обращая внимания на застывшего у двери мальчишку, спросила:

Еще подлить, Алексей Борисович?

Спасибо большое, хватит, — ответил бывший попутчик ребят.

Женщина молча выключила чайник из розетки и, поправив на носу очки, стала складывать нарезанные куски хлеба в пакетик.

Значит, не будем с москвичами объединяться? Совсем забыл, как их фирма называется, да это и неважно. Зато она крупная, должно быть, серьезная, — продолжил разговор человек помоложе. — Они богаче, у нас и реклама бы тогда пошла в газетах и на телевидении. Может быть, напрасно мы их отвергаем?

Этим-то они нас и соблазняют, — возразил ему Алексей Борисович. — А на самом деле просто-напросто хотят нашу технологию заполучить. Потом они за нашей спиной с французами сделку заключат, и сам подумай, зачем мы им тогда нужны будем? Нет, Владимир Степанович, мы должны действовать сами, это единственный для нас выход. Наша технология уникальна, поэтому лично у меня нет сомнений, что французы выберут именно нас. Так что главная наша задача сейчас — вовремя подготовить все документы. Жаль только, что мне придется завтра уехать. Но и не договориться поскорее о посевных площадях тоже нельзя, время поджимает. Я надеюсь, что три-четыре сотни гектаров этой весной мы непременно засеем.

Алексей Борисович поднялся с места и обратился к другому своему собеседнику, который, допив чай, встал с места.

— Слушай, Илья. Будь другом, подойди, пожалуйста, завтра к автовокзалу к семи утра, чтобы я сюда не заходил понапрасну. Я дома вечером новый регламент подготовлю и тебе его отдам, а вы к моему приезду его на компьютере отпечатаете и все остальные документы тоже. Ты дай-ка мне сейчас результаты всех экспериментов и заключения экспертов, они мне вечерком понадобятся. Договорились? Я в селе задерживаться не собираюсь, дня через два уже вернусь. А сейчас пойду работать домой, здесь мне все равно не дадут сосредоточиться.

Парень, которого Алексей Борисович назвал Ильей, кивнул и, целенаправленно глядя вперед, торопливо вышел из лаборатории, отодвинув в сторону мальчишку, как какую-то никому не нужную вещь.

Алексей Борисович собрал со стола бумаги, уложил их в свой портфель и, повернувшись к выходу, наконец заметил Ромку, который уже устал безмолвно стоять на пороге. Широко улыбнувшись, он сделал приглашающий жест.

А, попутчик. — И объяснил присутствующим: — Мы сегодня вместе из Москвы в поезде ехали. Это — Рома.

Ромка шагнул вперед, Лешка с Катькой протиснулись в дверь и тоже возникли на пороге.

Это — Оля, — сказал Алексей Борисович, приветливо кивнув Лешке.

А я — Катя, — опередила вопрос ее подруга.

Приятно познакомиться. И по какому вы вопросу?

— Говори, — пихнула брата в бок Лешка. Ромка долго не раздумывал.

У нас собака завелась, а мы и не знали. Вернее, не у нас, а у нашей знакомой, она очень старенькая, а собака больная. У нее шерсть выпадает, и язвы на боках, — хоть и путано, но вполне понятно объяснил он и попросил: — Вы не дали бы нам немного вашего масла, чтобы ее помазать?

Почему же нет? — улыбнулся Алексей Борисович. — Друзей надо выручать. Вот, возьмите. — Он подошел к полке, нашел на ней небольшой пузырек и протянул его Ромке. — Будете смазывать свою псину три раза в день. А кстати, чем питается ваша собака?

Ромка пожал плечами.

А мы не знаем. Наверное, что Серафима Ивановна, ее хозяйка, сама ест, то и ей дает.

Питание тоже играет большую роль. Вот что. Вы приходите сюда завтра с большой сумкой, а Владимир Степанович или Илья вам амаранта насыплют. Это замечательная пища, ваша знакомая старушка сразу заметит, как улучшится шерсть у ее собаки. У меня немецкая овчарка пятнадцать лет жила, и последние семь лет я ее постоянно амарантом кормил. Я думаю, что она прожила бы и больше, если бы не несчастный случай: ее машина сбила. — Алексей Борисович взглянул на часы и положил руку на плечо сидевшего за столом мужчины. — Выдашь им завтра немного зерна, Степаныч?

Мужчина кивнул:

Ну что ж, приходите.

А чайку ароматного не хотите? — спросил Алексей Борисович. — Ираида Григорьевна и вас угостит, кормилица наша.

За это время Лешка успела внимательно разглядеть женщину и ее наряд. Большие очки с толстыми стеклами увеличивали ее и без того выпуклые глаза. В лаборатории было прохладно, и Ираида Григорьевна куталась в большую павлово-посадскую шаль, на черно-красном фоне которой были рассыпаны золотые осенние листья.

После слов Алексея Борисовича женщина вопросительно посмотрела на ребят и улыбнулась. Однако Лешке показалось, что она не очень-то хочет, чтобы они садились за стол. Впрочем, они и не собирались пить здесь чай, не за тем они сюда пришли.