моя тема. Сейчас попытаюсь узнать. Алло, Света, подскажи, к кому обратиться с подозрением на деменцию? Профессор Войлоковский? Сбрось его контакт. Да, понимаю, что не по ОМС, заплатят по полной программе. Он на дом выезжает? Отлично. Спасибо. Слышала?

Последнее слово адресовалось мне.

Я кивнула.

– Пригласим доктора, представим его Дегтяреву и всем остальным как приятеля Маневина. С Феликсом договорюсь.

– Бедный Сашенька, – заплакала Марина, – а я не жена, ехидна мерзкая! Обозлилась на несчастного! Ой как стыдно!

– Перестань посыпать голову пеплом, – велел Леня, – диагноза пока нет! И с деменцией можно прожить долго в относительно нормальном состоянии. Кузя мне написал: приехал кто-то, сидит в офисе.

– Это Василий, – спохватилась я и побежала в гостевой дом.

Глава шестая

– Кто постоянно работает в усадьбе? – повторил мой вопрос мужчина. – Ответ: Василий. И еще Юрий, он стоит на воротах.

– Вы один на хозяйстве? – удивилась я.

Гость улыбнулся.

– Нет. Валерий Николаевич… ну… не доверял посторонним, говорил: «Сколько волка ни корми, а он всегда в лес смотрит. Из какого источника СМИ черпает грязь про селебрити и обеспеченных людей? Кто главный информатор о жизни известного человека? Тот, кто всегда рядом. Горничные, личный водитель, парикмахер. Если человек работает в доме, да еще вхож в личные помещения, он непременно узнает о членах семьи все. Те, кто служат на одном месте много лет, имеют высокие оклады, и хозяева часто помогают таким работникам. Устраивают в вузы их детей, оплачивают лечение, если оно, не дай бог, понадобилось, дарят машины, квартиры. А прислуга держит рот на замке, потому что понимает: ну разболтает она всякое-разное телевидению, получит некую сумму. И что? Хозяева тут же выгонят болтуна, тот потеряет отличную зарплату, возможность обрести помощь. А вот если кого уволили за воровство, сплетни, скандалы с другими работниками или хозяйка поняла: горничная мужу, сыну понравилась, – и живо красавицу за ворота выставила, вот тут у бывшего слуги язык развяжется. Он не только про все известные ему домашние тайны выложит, но еще и приврет с три короба. Валерий Николаевич личную жизнь от чужих глаз берег. О нем в интернете только краткая биография. Родился, учился, женился. Есть супруга, трое детей. Все. Что же касаемо работы в усадьбе, то несколько раз в неделю приглашается бригада из агентства. Условия: поломойки всегда новые. Они приводят в порядок помещения. Я за ними слежу лично. Садовники весной-летом так же работают, они тоже не на окладе. Ремонтники, те, кто обслуживает отопление, генератор, электрики и все прочие проводят раз в два-три месяца проверку, тоже подвергаются ротации. Но в основной дом не входят, заглядывают лишь в технические помещения. Ни хозяев, ни их детей не видят. Шофера Валерий Николаевич не нанимал, сам за рулем всегда. Его машины на ТО я отгоняю, автопарк обслуживается в одном техцентре, но владельцев там никто не видит. Заберу авто, отъеду чуть-чуть и проверю машину на наличие «жучков».

– Чего так боялся Зубарев? – удивилась я.

Василий пожал плечами.

– Валерий Николаевич не хотел стать пищей для так называемых журналистов.

– Работаете на постоянной основе, – напомнила я, – сколько лет служите у Зубаревых?

– Через пару лет исполнится двадцать, – улыбнулся Василий, – пока восемнадцать!

– Вам же тридцать пять? – удивилась я.

– Верно, – не стал спорить гость, – окончил школу и сразу к ним попал, высшее образование получил, когда уже стал управляющим. Я воспитывался в детском доме, никогда не видел своих родителей, имен отца-матери не знаю. Много лет тому назад Валентина Львовна Суханова, заведующая домом малютки, нашла рано утром у входной двери картонный ящик. В нем лежал недавно рожденный младенец, завернутый в новые пеленки. Тот, кто меня подбросил, старательно замел следы. Тара не имела никаких надписей, а «одежда» прямо из магазина, но непонятно из какого. Самые обычные такие прямоугольные куски байки плюс марлевые подгузники. Когда мне исполнилось десять лет, спросил у Анны Константиновны, воспитательницы, есть ли у меня шанс найти родителей. Куприна ответила.

– Нет. В свое время пытались это сделать. Когда тебя Валентина Львовна нашла, то обратилась в полицию, там запросили сведения из роддомов. И оказалось, что в ту ночь ни в одном из них не появился на свет мальчик с твоим весом и ростом. Да и все новорожденные находились при своих мамочках. Доктор, который тебя осматривала, предположила, что роды проходили дома.

А еще она посчитала, что я плод любви несовершеннолетних. Девушка ухитрилась скрыть беременность от всех, парень тоже держал язык за зубами. Наверное, это он, когда все завершилось, отнес ненужного сына на крыльцо приюта. Я никогда не видел родителей, не тосковал по ним. В нашем детдоме воспитанников любили, не обижали, не били, голодом не морили. Кое-кого усыновляли, но на меня потенциальные родители внимания не обращали. Один раз, когда я уже учился в школе, к нам впервые приехала Алевтина Федоровна. Она, милосердный благотворитель, стала потом постоянно бывать у сирот. Привозила книги, игрушки. Потом, уже став взрослым, узнал, что Зубарева много чего покупала детям: постельное белье, одежду, устраивала елки с подарками. Это она, прекрасная, добрая, уговорила мужа взять Василия. А служа у них, я получил высшее образование. И мне всегда обидно…

Василий замолчал.

– Слушаю вас внимательно, – улыбнулась я, – чем вас хозяйка оскорбила?

– Вы неправильно поняли, – быстро возразил управляющий, – обида моя не за себя, за Алевтину Федоровну. Когда начал у Зубаревых служить, мне было семнадцать. Павлу двенадцать, Сергей и Нина ненамного его моложе, но все ходят в школу. Как-то раз прохожу мимо большого дома. На улице тепло, май, окна открытые. Валерий Николаевич фанат свежего воздуха, он и зимой стеклопакеты распахивал. Дети в школе. Услышал я разговор супругов. Муж говорит.

– Хватит дома сидеть. В понедельник выходишь на работу. У тебя диплом есть.

Супруга испугалась:

– Так никогда не служила по специальности.

Хозяин засмеялся.

– Станешь книги выдавать в библиотеке. На такую службу даже у кошки ума хватит. И не заводи песню про детей. Они в школе до пяти. А у тебя в шестнадцать конец смены. Успеешь и по хозяйству все сделать, и за ребятами присмотреть. Я все решил! Точка.

Василий сдвинул брови.

– Вот она на плечах и тащит все хозяйство, а дети ей не помогают. Павел и Сергей маму за домработницу считают. Нина… О покойных плохо не говорят.

– Жаль девушку, – вздохнула я, – талантливая художница, и такая ранняя кончина.

В глазах Суханова вспыхнул и тут же погас злой огонек.

– Нина не Репин. Самомнения у нее имелось три вагона. Да, она могла намалевать цветочки, сделать надпись «С Восьмым марта». Все сделать на компьютере. Если поставите у себя нужную программу, то же самое легко проделаете. Нине следовало маме ноги мыть и воду пить потом. Кабы не Алевтина Федоровна…

Василий замолчал.

– Любая мать любит свое