— Да как вам не стыдно! — возмутилась справедливо. — Какие еще уловки? Я только хотела проверить, как вы себя чувствуете!

— В следующий раз, Петухова, занимайтесь не мной, а бумагами! Нормально я себя чувствовал. Во всяком случае, до встречи с вами!

— Я — Петушок!

— То-то я думаю, почему у меня от вашего кукареканья голова разболелась!

Стало так обидно, просто жуть. Я тут для него старюсь, остаюсь после работы, а он… А Он!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хам! Вот вы кто!

Ой, неужели это я сказала?

А, впрочем, он еще и не такое оскорбление заслуживает! Да за кого он меня принимает? Кем себя возомнил?

— Что?!

— Что слышали! Хватит с меня ваших насмешек. Я увольняюсь! Сейчас же напишу заявление и… и крутитесь вы тут сами, как знаете! Можно подумать, вы меня интересуете! Да я лучше буду одна, чем… чем…

— Чем что, Петухова?

Однако, смерив сердитым взглядом красивого мужчину перед собой, я не сразу нашлась, что ответить. Спасибо сверкающим холодом голубым глазам — подсказали.

— Чем с ледяным айсбергом! До вас же дотронься и сразу весь сосульками покроешься, если и вовсе не окоченеешь! Б-р-р-р!

Вот выпалила гневно в лицо, и сразу же легче стало. А пусть знает, что я о нем думаю! Надо будет, и прокукарекаю звонко!

Воронов посмотрел, посмотрел… пыхнул гневно аристократичными ноздрями… и, как ни в чем ни бывало, вновь вернулся к работе. Застучал подушечками пальцев по клавиатуре, разворачивая программу учета данных и параллельно закрывая просмотренные ранее акты.

— Эй, Андрей Игоревич, вы слышите, что я сказала?

Воронов прекрасно слышал, только вот отвечать не собирался. Сомкнув твердые губы, ввел к закрытой базе личный пароль доступа, открыл несколько виртуальных окон и сделал вид, что меня не существует.

Клац, клац, клац…

А ну и ладно! Всё равно слова уже брошены. Конечно, работу потерять будет безумно жалко — тем более любимую! Но лучше уж так, чем и дальше терпеть насмешки этого грубияна. Я хоть и послушный помощник, но у меня тоже гордость, какая-никакая, а есть! Не хватало еще, чтобы Воронов возомнил тут, будто я его соблазнить хочу.

Надо же, глупость какая!

— Молчите? Ну и хорошо, — взяла себя в руки. — Это даже к лучшему, что вы на работе. Сейчас напишу заявление и принесу. Сразу и подпишете, чтобы я вам больше глаза не мозолила.

Произнесла гордо, развернулась, и только уже собралась уйти в приемную, как за спиной раздалось:

— Я вас, Дарья, не отпускал!

Если честно, остановиться и оглянуться заставило удивление. По имени меня шеф назвал впервые.

— Простите…

Но мужчина продолжал сверять документы и копировать данные из базы учёта в новый файл.

— И заявление от вас не приму. Мой рабочий день уже окончен.

— Но я завтра не приду!

— Тогда мне придется привезти вас на работу лично! А я очень занят. Разве вы не видите? — Воронов все же оторвал взгляд от монитора и пригвоздил меня им к месту. — Завтра в одиннадцать я встречаюсь с группой инвесторов. Часом ранее у меня важное совещание с директором по развитию. В шестнадцать ноль-ноль я жду у себя в кабинете всех наших менеджеров с надеждой узнать, какого черта они все здесь делают! Я ужасно устал, а мне еще предстоит рассортировать по датам стопку договоров, которую вы принесли. Раз уж вы сами об этом не догадались!

Видела. Я очень даже видела, как он старается. Поэтому и помогала. Только вот мысли читать не умею! Неужели нельзя было сказать, если очень надо?

— Так попросили бы! — решила хоть раз не уступить шефу в упрямстве, раз уж все равно увольняюсь. — Откуда мне знать, чего вы хотите? Я привыкла исполнять поручения, а не желания. Я не могу угадать, что за мысли сидят в вашей голове и воплотить их в жизнь!

— И очень жаль! Потому что, если бы могли, тогда мы с вами сэкономили бы кучу времени… и сил! И точно оба были бы довольны!

— Ой ли? Что-то я сомневаюсь! Особенно насчет вас и себя!

Произнесла так, и сама поняла, что прозвучало как-то… двусмысленно, что ли. О чем это мы?

Пришлось срочно подойти к стопке договоров, лежащих на столе, и начать их пересматривать, пряча от пристального взгляд шефа бросившийся на щеки жар.

Так и быть! Сейчас выполню для родной компании это последнее поручение, а потом все равно заявление напишу! Не сработаемся мы с Вороновым, ну не нравлюсь я ему.

Вот и пусть ищет себе кого-нибудь другого, или другую, кто станет с ним тут куковать до полуночи и в кого можно втыкать шпильки! А у меня дети есть и семья!

Но правда жизни не дала мысли гордо расправить крылья.

Ох, а еще у меня есть кредиты и ипотека. Риточке бы надо пальтишко пуховое купить к празднику — выросла Олина дочка, скоро с меня ростом будет. Стёпка ждет под ёлку световые доспехи и модульный бластер. А Сонечка… а Сонечка продолжает мечтать о собаке.

Господи, вот только собаки мне для полного счастья в жизни и не хватает!

Я подняла плечи и грустно выдохнула, а у ледяного шефа от моей вопиющей наглости — стоять тут перед ним и вздыхать — даже кадык дернулся, пока я, расчувствовавшись, представила завтрашний день в качестве безработной мамы.

— П-петухова! — с рыком развернул он ко мне кресло, собираясь встать, но тут же повернул голову в сторону приёмной, расслышав за дверью чьи-то шаги — стук каблуков по паркету, размеренный и тонкой.

Видимо, мы оба догадались, кому он принадлежит, потому что вместе застыли и переглянулись, словно нас поймали на горячем.

— Че-ерт! — вдруг резко выдохнул Воронов, и быстро с досадой взглянул на часы. — Вы еще здесь!

— Да уж! А что, собственно…

Но не успела я спросить, впускать к нему Людоедочку или нет…. А это несомненно была она — коварная любовница, а заодно и сообщница Куприянова. Как Воронов, потянувшись к ноутбуку с намерением его закрыть, случайно смахнул на пол часть документов из большой стопки договоров, которую я начала пересматривать. А когда они рассыпались у его кресла и залетели под стол, невозмутимо скомандовал: