Я молча преодолел ступени. А когда оказался около дверного проёма, невольно задержался — на обеих створках двери ярко полыхнули золотистые печати.

— Чего застыл? Иди давай. Имей только в виду, что на третьем этаже снова гулянка. Лучше обойди через четвёртый.

Мне очень хотелось спросить, как им досталась наша сила? А ещё лучше, припечатать этого смертного к стене и выдавить из него всё, что тот знает. Но он только что спокойно использовал на мне печать. Что означало один простой факт — как бы это грустно не звучало, в случае противостояния старик, скорее всего, меня размажет.

Поэтому я молча пошёл дальше. Небольшой холл с кабинкой справа, где виднелась заспанное лицо мордатого мужчины. И уходящие вверх ступени лестницы.

Как он там сказал? Третий этаж? И обойти через четвёртый, потому что на самом третьем идёт гулянка. Если я всё помнил правильно, это значит, что славяне выпивали. Опасности я в этом особой не видел, но старик, вроде, советовал вполне искренне.

Первую передышку пришлось сделать уже на втором этаже — тело смертного всё ещё не отошло от накачки моей силой и к концу пролёта практически полностью выдохлось.

Когда я оказался на третьем, то снова прислонился спиной к стене и втянул ртом воздух, морщась от боли в мышцах. Не стоило, наверное, усиливать всю плоть. Хватило бы и одних рук, которыми я мог бы перехватить нож. Хотя, результат того стоил — когда вспоминал лицо того сектанта, что пытался вонзить мне сталь в живот, так настроение сразу немного улучшалось

Я оторвал спину от стены и собрался подниматься по ступеням дальше. Но тут из коридора донеслись чьи-то приглушённые голоса. А сразу после этого, что-то попробовало вырваться из моего осколка “искры” наружу. Да так, что я рухнул на пол, оказавшись на четвереньках.

Мозг отчаянно пытался понять, что происходит. Но через секунду его отвлёк насмешливый голос.

— Афеев? Вернулся всё ж? А Петрушева где забыл? Или его персы в рабство забрали? А тобой, как всегда, побрезговали?

Глава III

Стоять на четвереньках было неудобно. А ещё постыдно — не пристало вот так показывать свою слабость перед смертными.

Я попытался принять вертикальное положение, но осколок “искры” снова содрогнулся. То, что ворвалось в него по пути сюда, теперь пыталось выбраться наружу. А я даже не знал, что это такое.

— Мне нравится, что ты валяешься у нас в ногах, как и подобает смерду. Но тебе стоит отвечать, когда с тобой говорит высшее сословие. Или хочешь получить плетей?

На этот раз голос был женским. Звонким и наполненным весельем. Смерд? Так у них вроде бы звали личную прислугу. Или подневольных крестьян. Они сейчас попытались меня оскорбить? Если да, то у них вполне получилось.

Новая попытка подняться на ноги, привела к неожиданному результату. Во-первых, я едва не впаялся лицом прямо в пол. А во-вторых, то что рвалось наружу, сумело отделиться от “искры”. И повисло в воздухе, совсем рядом со мной.

— Ты наказан, смерд.

Мелькнувшая в воздухе тонкая нить зелёного цвета. И жгучая боль в районе правого плеча, которая охватило солидный кусок тела. Эта грязная куртизанка ударила меня печатью? Меня?! Меркурия!

Ярость придала сил — я рывком поднялся на ноги, уставившись на презренную женщину. Стоит признать, выглядела она не так погано, как большинство работниц борделей Рима. Обтягивающее декольтированное платье, висящее на шее колье, поблёскивающие глаза. И завитые кудряшками светлые волосы, что спускались по плечам.

Вот смертный, что стоял рядом, был уже не так хорош. Ниже её ростом, с узким лбом и выдающимися вперёд надбровными дугами. Сейчас он смотрел на меня с выражением, которое толковалось вполне однозначно — презрение, смешанное со злостью.

Печать, что наложила его спутница, исчезла, как и нить силы, что её питала. А парень махнул рукой.

— Думаю, ему нужно что-то посильнее, Софочка. А я давно хотел опробовать одну родовую печать.

В том, что он сейчас ударит, сомнений у меня не было. И далеко не факт, что потрёпанная смертная плоть, в которой я оказался заключён, это выдержит.

Оставался только один вопрос — что делать? Я ещё не разобрался со своими возможностями. В голове крутились варианты божественных печатей, но все они были слишком масштабными. Лишить удачи торговый караван, ударить по торговле в целом городе, добавить сообразительности ворам, что возносили мне хвалу, отвести глаза разбойников и солдат от путников на тракте. И это лишь самые слабые, что приходили на ум. Хотя сейчас я бы сгорел от одной попытки их применить.

Взгляд сместился в сторону фигуры, что вырвалась из осколка “искры”. Что-то похожее на ястреба, только сотканного из призрачной энергии. Наверное сидел на крыше того здания, когда моя сила вошла в этот мир. Саму птицу скорее всего спалило, а жизненная сущность оказалась привязана к моей “искре”. Правда, процесс завершился слишком поздно, так что ему пришлось догонять.

Сверкнула дуга — не такая мощная, как у старца на крыльце, но куда толще, чем нить силы презренной куртизанки. И засияла печать, которую он, рисуясь, поставил прямо в центре моей груди.

На этот раз, это была не просто боль. Он буквально высасывал жизненные силы моей оболочки. И делал это весьма быстро.

Будь он из свиты Марса, я бы пожалуй похвалил парня. Вот только мы были не на Парнасе и даже не в Риме. Где-то далеко к востоку от него. И этот заносчивый уродливый человечишко вытягивал именно мои жизненные силы.

Через секунду я внезапно почувствовал злость. Не свою — чужую. Внутри меня тоже бушевала ярость, но конкретно эта шла откуда-то извне.

Ястреб? Призрачная птица злилась из-за атаки на меня? Я снова глянул на её воплощение и только сейчас увидел совсем тонкую, едва заметную нить, что была протянута между нами.

Попробовал мысленно отдать ястребу команду и тот внезапно сдвинулся со своего места. А что будет, если попробовать использовать его для нападения?

Тело смертного, в котором я оказался, мелко трясло из-за оттока жизненной энергии, а конечности постепенно холодели. Поэтому долго я не раздумывал.

Отдав первую команду, бросил ястреба вниз — прямо под платье девушки. А потом попробовал на момент его материализовать. Не всего, а только клюв и когти. Но этого хватило — лестницу моментально заполнил дикий визг грязной блудницы, которая бросилась в сторону.

Её спутник моментально прервал атаку и непонимающе повернулся к ней.

— Ты чего?