— Я шеф-повар. Я так буду выглядеть на любой кухне.

Марк отрицательно качает головой.

— Нет, дело в не в этом.

Но в чем, он решает не уточнять, а молча разворачивается и уходит вглубь квартиры.

Мы ужинаем, обсуждая совершенно посторонние вещи. Такие как планы на выходные, желание выбраться за пределы Питера или ремонт моего Порше, который все еще не закончен. Когда с едой покончено, а посуда загружена в посудомойку, мы забираем со стола бокалы с вином и отправляемся в гостиную.

— Кино? — вопросительно выгибает бровь Марк.

— Лучше расскажи как прошла твоя встреча.

— Если честно, никак, — мужчина разводит руками. — Префект сказал, что поговорит с Семеновым, но скорее всего это гиблое дело. Семенов и так довольно принципиальный мужик, а тут вообще ситуация. И я могу его понять.

Я вспыхиваю.

— Конечно, это трагедии и горе, но при чем тут ты? От того, что он уничтожит твой бизнес, сына Семенов не вернет. Это все не имеет никакого смысла!

— Не заводись, — Марк кладет ладонь мне на руку в успокаивающем жесте. — Я справлюсь со всем. Ты думаешь, это первый депутат, который обещает меня уничтожить? Нет. Но где бы я сейчас был, если бы перед каждым пасовал. Все образуется.

Я сглатываю, ставшей вязкой слюну и смотрю на Марка.

— А что если он не успокоится пока не дойдёт до конца?

— Значит мы так и проведем всю жизнь в борьбе.

— Я волнуюсь, — я кладу ладонь на щеку Марка и смотрю в его зеленые глаза.

— Я знаю. Просто доверься мне.

— Ладно, — я закрываю глаза и пытаюсь сделать вид, что Марку удалось меня убедить. — Я хочу завтра съездить за Марсиком, раз скоро мне выходить на работу. Можно я возьму твой Мерседес?

— Давай лучше Олег отвезет тебя?

— Не стоит, я прекрасно доеду сама.

Я вижу, что Марк колеблется и не могу понять причину. Но в том момент, когда я уже решаю спросить о ней, он кивает.

— Конечно, без проблем.

— Спасибо.

Остаток вечера мы проводим за просмотром очередной несмешной комедии. Медленно напряжение уходит, оставив после себя чувство тревоги и неуверенности. Я смотрю на экран телевизора, совершенно не воспринимая происходящее там. Больше всего мне хочется знать, что принесет нам завтрашний день.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4. Марк

«Есенин» открылся с горем пополам. Сначала зал и кухню тщательно осмотрели следователи. А когда, наконец, дали отмашку, что можно открываться, персонал приступил к тщательной уборке всех помещений. Все как единое целое бросились устранять последствия ужасного происшествия. Царила дружная атмосфера воодушевления. Позабыв старые обиды и споры, вместе мы открывали этот ресторан как будто заново. Официанты с администраторами и Ильей приводили в порядок зал, а повара под управлением Агаты драили кухню. Миг единения был настолько пронизывающим все окружающее, что я не выдержал и присоединился к ребятам, помогая как в зале, так и на кухне.

Вот в этой атмосфере веселья и дружелюбности, мы открыли ресторан уже через два дня после отъезда полиции. Но это была катастрофа. Обычно заполненный на половину ресторан во время завтрака был практически пуст, лишь пять занятых столиков. В обед, когда регулярно у нас была полная посадка, зал едва был заполнен наполовину. А на ужин к нам не пришел практически никто. Я успокаивал себя эффектом первого дня, но это повторилось и на следующий день, а потом следующий и еще. Трехдневная выручка едва могла покрыть наш обычный дневной оборот в будний день. Близились выходные, и я все еще успокаивал себя тем, что на них все наладится.

— У «Ресторанного ревизора» вышел ролик, где он призывает не ходить к нам, — говорит Илья, задумчиво водя пальцем по экрану смартфона.

Мы сидим у него в кабинете и, несмотря на раннее утро, пьем десятилетний виски. В последние дни это уже стало традицией. Я допиваю второй стакан.

— Это кто? — хмурясь, спрашиваю я, поправляя штанину закинутой правой ноги на левую.

— Это блогер. У него свой канал на ютубе. Странно что ты не знаешь, — хмыкает Илья.

— Я далек от всего этого, — честно признаюсь я. — Не думаю, что блогер так страшен для нас.

— У него три миллиона подписчиков, — резонно замечает Илья. — Каждый выпуск имеет такие же охваты. Поверь, если хоть как-то и можно объяснить наш провал в последние дни, то только этим.

— Наша публика вряд ли сидит на ютубе и смотрит каких-то ревизоров, — скептически произношу я. — В сарафанное радио я еще поверю. В козни Семенова хоть как-то. Хотя надеюсь он все-таки остыл и одумался.

— О, брат! — протягивает Илья. — Боюсь, что это все совокупность факторов. И то, и другое, и третье сделали свое дело. И как результат — пустой зал «Есенина». Что будем делать?

— Не знаю, — качаю головой я. — Худшее что нам грозит это ребрендинг. Но это уйма денег. Нужно привлекать еще инвесторов, составлять дизайн-проект, новая мебель, новое меню, маркетинг. Это будет армагеддон.

— Я могу вложиться, если что, — осторожно говорит Илья.

— Ты? — прищуриваюсь я. — Когда ты успел разбогатеть?

Илья бросает смартфон на стол, отъезжает в кресле, кладет ногу на ногу и скрещивает пальцы обеих ладоней на животе. Поза закрытая, да он похоже хочет завести серьезный разговор, который ему не особо по душе.

— Ну ты мне не три копейки платишь. Я скопил. Сумма небольшая, но пополам мы потянем, — пожимает плечами управляющий. — Честно говоря, я давно хотел предложить тебе что-то подобное. Вложиться в какой-нибудь проект. В этот или какой-нибудь новый. Мне пора двигаться дальше, засиделся в управляющих.

Я хмыкаю. Эта идея не особо мне нравится. Илья и так последнее время ведет себя как последний мудак. И только на подготовке «Есенина» к открытию он немного остыл, и я стал узнавать своего прежнего друга. А если он будет моим партнером, боюсь на голове у него вырастет корона такой величины, что будет чиркать потолок над его рабочим местом. Впрочем, если все будет совсем плохо, его предложение можно оставить как запасной вариант.

— Что? — спрашивает Илья. — Тебе не нравится эта идея?

— Я этого не говорил, —