Путь до локации продлится четыре с половиной-пять часов. Затем минут сорок будем ждать загрузки призрачного средневекового мегаполиса. Мы заходили сразу после команды зачистки. Те работали по окрестностям и городу, уничтожая наиболее зловредные и опасные проявления некрофауны.

Нам предстояло разбить полевой лагерь, в течение четырех-пяти часов. С чем должны были помочь более опытные товарищи.

В частности, установить какие-то генераторы силовых полей, попав в которые, мертвецы дохли, куда тем мухам. Но в палатках, тем, кто не имел НАЗа, один черт, селиться необходимо было строго по одному человеку. В противном случае, при Сбое и Пробое оба или больше фигурантов, на девяносто девять процентов успевали перейти в мир иной, прежде чем срабатывала защита.

После следовали отдых и обед, и как только поступала отмашка от братьев старших, начиналась работа до упора. Сутки в мерцающей локации длились двадцать шесть часов. Стандартная смена приравнивалась к шестнадцати, а десять представлялось на сон и другие нужды.

Ажиотаж и бурю вопросов породил процесс сбора. Так, нам «назначалась» улица, дома на которой распределялись между сформированными группами посредством жеребьевки. Затем мы планомерно выгребали всё ценное имущество, не менее семидесяти процентов. Как это определить — вот вопрос вопросов, на который Никодим ответил коротко — «потом расскажут, поймете». Вывозили добычу, за пределы городских стен, на специальных сконструированных для этой цели телегах или тачках. С ними по силам управляться было и одному человеку. Сдавали хабар, получали деньги, возвращались и вновь грузились.

Происходило всё таким образом из-за того, что не только в Городище, но и примерно на расстоянии триста метров от него, животным извне находиться было нельзя — дохли от необъяснимой болезни или иной злой силы. Разобраться в её истоках местной научной мысли пока не удавалось, зато тенденция прослеживалась четко.

— Вы распределяетесь по группам самостоятельно или принудительно, на каждую выдается одна телега, а затем…

— Не согласен входить в какую-то группу! Мне и так хорошо, — высказался я, перебивая наставника. — Только на моих условиях могу к кому-нибудь примкнуть.

Всё моё существо протестовало против такого подхода. Надо же, коммунизм настал. Ленин встал из Мавзолея и вдруг пришло всеобщее благоденствие: от каждого по возможности, каждому по потребности. Видимо, несмотря на то, что Джоре влиял на меня всего лишь около земных суток, но ценности неолиберализма вдруг стали неприемлемыми. Я за каждый элемент экипировки башкой рисковал и вынужден был продолжать поступать так же впредь, неизвестно сколько времени, но плодами должен поделиться с другими? Ну-ну.

— Интересно, — ухмыльнулся Никодим, — Не расскажешь о своих условиях? Чтобы и нам знать, — в голосе явная насмешка, на которую решил не обращать внимания.

Пока не обращать.

— Легко. При сборе в команде пятьдесят процентов заработка забираю себе. Остальное делится между членами, как они сами придумают, как сочтут нужным. Меня это не касается, но моя — половина.

— Да ты офигел! — прокомментировала Гарпия, которая от моей «наглости» даже рот открыла, выпучив рыбьи глаза.

И так-то некрасивая деваха приняла совсем уж сказочно-дебильный вид. Из тех произведений народного фольклора, где разных ведьм или кикимор рекламировали.

Понеслось:

— Почему…

— Вот это запросы…

— Это вообще…

И, конечно, матерные эпитеты, которые рассказывали о моей беспринципности, замешанной на дикой алчности.

А кто-то и присвистнул.

Обвел тяжелым взглядом аудиторию, запоминая реакции одногруппников. В глазах Рыжего Лиса какая-то зависть и злоба, но его во внимание не принимал. Ещё бы. От кого тот огреб намедни? А теперь именно я служил постоянным напоминанием «унижения». А на деле — вправления мозгов уроду, постановки их на место. И ничуть не удивлялся, что тот винил во всем меня, но не себя пушистика. Вот тоже галка на память, гадости надо было ждать какой-нибудь от этой парочки в любой момент. Вечер становился уж совсем томным.

Зюгерман и Быкан посмотрели внимательно, очень внимательно, влюбленный уголовник только языком пощелкал под улыбку бизнес-леди. Но на их лицах играла насмешка.

— Тихо! — заявил я, даже сам себе поразился, от властности в голосе, заставившей замолчать эту разноголосицу. — Каждый, кто хочет претендовать на равные условия, находясь в одной со мной команде, должен сделать следующее. Во-первых, обзавестись специальным исследовательским комплексом «Искатель SN-11». Мне он обошелся почти в восемьсот тысяч полновесных марок.

Вот здесь тишина стала абсолютной. Если бы летали мухи или комары, слышно было бы жужжание или писк.

— Далее. Поднять восприятие в шесть, — это я посчитал вместе с артефактом, который намеревался воткнуть, ибо на данном этапе прокачка «совершенствования» тормозилась, поэтому смысла лишать себя козыря не видел. — Теневым взором, минимум в двойку, — об этом тоже упомянул, так как любому ясно, кто в теме, сколько и чего нужно для ношения «Искателя». На остальных же плевать с высокой колокольни.

— Ничего себе запросы, — заявила одна из трёх лярв, но получив от подруги тычок в бок маленьким кулачком, заткнулась. Я продолжил:

— Специальным дроном, входящим в комплекс, который при сканировании повышает все параметры, направленные на наблюдение, на три, позволяя видеть многие ценности, которые могут быть в помещении, как и сопутствующие опасности. Щупом, который обнаруживает пустоты в стенах и под землей. Я ещё молчу про другую экипировку, например, что всё стоит магической энергии, которая исчезает во время поисков, как вода в песке, и вооружение. Есть такие?

— Как? — выкрикнул кто-то из глубины, но этим и ограничился.

— Почему у него…

Но гомон быстро стих.

— А что это даёт? — не знаю, для чего спросил Зюгерман, всё ведь и так очевидно.

Или он действительно решил, что я сейчас начну агитировать за вступление в мой отряд? Нужны ли они мне? Учитывая, что при таком раскладе, мне придётся не заниматься делом, опасаясь всего лишь разнообразных тварей, а ждать постоянно удара в спину от соотрядников. Отвлекаться. Нет уж. Нервы дороже.

— Умному — достаточно! — ответил очередной крылатой фразой.

Мне всё больше и больше они нравились. Многозначительно и ни о чем. Но выглядело напыщенно и дерзко. И это полностью соответствовало образу.

Предводитель и не русской интеллигенции, хмыкнул.

— Может быть я бы и