закончилось, и завод вступил в строй. И все-таки нельзя забывать, что Торн умеет выжидать.

Строев прошелся по кабинету, остановился напротив генерала, в раздумье согласился:

— Да, это верно! Торн умеет выжидать.

Глава 3

— Итак, Алексей Петрович, я как будто прав. Как и следовало ожидать, мы не обнаружили в крепости никаких следов Серебрякова.

— Пока никаких.

— Что же делать дальше?..

Этот разговор происходил в палатке Ржевского через шесть дней после приезда к месту раскопок. «Журналистов» встретили радушно. Профессор вместе со своим заместителем занялся делами экспедиции, а Строев и Косоуров, перезнакомившись со всеми археологами, должны были отвечать на десятки вопросов — рассказывали о московских новостях, щелкали фотоаппаратами.

Лагерь археологов располагался на холме, в двухстах метрах от развалин старой крепости. Шесть палаток выстроились двумя рядами, а поодаль высился навес с брезентовым верхом — там прятался от частых проливных дождей «Москвич» Ржевского.

«Журналистов» устроили в палатке профессора. С утра вместе со всеми работниками экспедиции они выходили к месту раскопок и внимательно изучали развалины крепости. Вечерами, когда лагерь засыпал, «журналисты» беседовали с профессором. Никаких — даже самых незначительных обстоятельств, связанных с исчезновением Серебрякова, обнаружить не удалось.

— Так что же делать дальше, Алексей Петрович? — повторил Строев. — Может быть, вернуться в Москву и ухватиться за другую нить: выяснить, как пропали рукописи Серебрякова?

— Георгий Владимирович сейчас готов за любую нить ухватиться, — ехидно заметил Ржевский, — только бы спастись от Ниночки Бережновой.

Профессор был недалек от истины.

Ниночка, студентка-практикантка, ни на шаг не отходила от Строева и нисколько не скрывала, что влюблена в него. Она расспрашивала Строева о его «журналистской работе», просила рассказать об известных писателях, словом, доставляла Строеву множество хлопот.

— Вы шутите, профессор, — огорченно сказал Строев, — а у меня коэффициент полезного действия, по меньшей мере, упал втрое. Ведь такая настойчивая девушка…

— Настойчивость для археологов — главное качество, — добродушно засмеялся профессор. — И потом войдите в ее положение. Археолог месяцами, годами не видит города. Сидит вот в такой романтической дыре и копает, копает, копает… наконец, выкопает какую-нибудь мумию трехтысячелетней давности — но ведь мумия в мужья не годится!

— Вот, спасибо за комплимент, — ответил Строев. — Значит, я все-таки лучше мумии.

— А вы ей скажите, что у вас есть невеста — Людочка Бурцева, — посоветовал Косоуров.

Строев безнадежно махнул рукой.

— Говорил. Она спрашивает: «А вы зарегистрированы?» Нет, отвечаю, не зарегистрированы. Она смеется: «Ну, это не считается!».

Общий хохот прервал Строева.

— Ладно, смейтесь, — отмахнулся Строев, сам с трудом сдерживая смех, — а все же давайте решать, что делать.

В палатке наступило долгое молчание. Косоуров достал портсигар, подошел к Ржевскому, удобно устроившемуся в кресле.

— Владислав Юрьевич, завтра экспедиция работает?

— Что вы? — удивился профессор. — Воскресенье — выходной день. Часа через два все погрузятся в автобус и — в Батуми. До понедельника здесь останутся только одни дежурные.

— А можно отпустить и дежурных?

— Пожалуйста, — согласился Ржевский, — они будут очень рады. Хотя я и не предвижу от сей затеи сколько-нибудь ощутимых результатов.

Профессор встал, прошелся по палатке.

— Что вы задумали, Алексей Петрович? — после паузы спросил Строев майора.

— Маленький эксперимент.

И впервые за все время Строев услышал, что Косоуров, обычно очень серьезный, насвистывает песенку — веселую и задорную…

«Маленький эксперимент» Косоурова оказался довольно интересной и даже чуть рискованной затеей. Майор предлагал, чтобы кто-нибудь, взяв портативный передатчик, один прошел по всем подземельям крепости. Двое, оставшиеся в лагере, будут поддерживать связь с ним при помощи ультракоротковолнового приемника. Если на Серебрякова было совершено нападение, не исключено, что такое нападение повторится.

— М-да, — задумчиво погладил бородку Ржевский, выслушав Косоурова. — А что нам это даст? Вместо одного человека придется разыскивать двоих.

— Даст очень многое, — твердо ответил майор. — Конечно, в случае успеха. Постоянно поддерживая связь, мы будем знать, где именно совершено нападение. Кроме того, почему нападение обязательно должно быть успешным? Одно дело неожиданно напасть на безоружного человека, другое дело — на подготовленного и вооруженного.

— Ладно, уговорили. Пойду, — заключил профессор.

— Вы?! — в один голос воскликнули Строев и Косоуров.

— Именно, — Ржевский воинственно выставил бородку. — Насколько мне известно, молодые люди, Леонид Миронович Серебряков был археолог. Да-с! Я тоже смею считать себя археологом. А именно археолог и…

— Простите, Владислав Юрьевич, — решительно возразил Строев, — это невозможно.

— Ни в коем случае, — поддержал Строева майор. — Во-первых, вы не умеете обращаться с передатчиком. Во-вторых, вы не сможете при необходимости оказать сопротивление. В-третьих, ваши знания потребуются в дальнейшем, если исчезновение повторится. В четвертых…

— Послушайте, молодой человек, сколько еще у вас там аргументов?

— Ровно столько, чтобы не допустить вас в крепость одного, — без улыбки ответил Косоуров.

— Пойду я, — сказал Строев.

— Нет, это тоже невозможно, — возразил майор. — Во первых, вы едва ли справитесь с нападающими. Во-вторых…

— …Думаю, что справлюсь великолепно.

— Проверим, — спокойно сказал Косоуров. — Владислав Юрьевич, будьте любезны, отойдите, пожалуйста, в сторону. А вы, Георгий Владимирович, повернитесь ко мне спиной. Сейчас я свалю вас с ног. Если можете — защищайтесь.

Строев пытался вспомнить приемы самбо. Когда-то, работая в контрразведке, он неплохо знал их. Но десять лет — достаточный срок, чтобы забыть даже то, что хорошо знаешь. Оставалось рассчитывать на силу — Строев был крепче и тяжелее майора.

— Попробуйте, — не совсем уверенно согласился Строев.

Косоуров прыгнул совершенно бесшумно. Все остальное произошло в течение какой-то доли секунды. Строев почувствовал, как непреодолимая сила мгновенно отделила его ноги от земли. Он сделал попытку схватить Косоурова и… упал.

— Ну как? — спросил майор.

— Очень красиво, — восторженно заключил Ржевский, стоявший у входа в палатку.

Строев не спеша встал, отряхнул брюки.

— Пожалуй, я тоже смогу.

— Давайте, — согласился Косоуров.

Майор повернулся спиной к Строеву и стоял с видом человека, поглощенного рассматриванием чего-то интересного. Строев подошел почти вплотную. Потом стремительно прыгнул на майора. Косоуров сделал едва заметное, но резкое движение, и этого было достаточно, чтобы руки Строева схватили пустоту…

— Я не хочу перебрасывать вас через голову, — сказал майор, отскочив в сторону, — будет больно.

— Проиграли, Георгий Владимирович, проиграли, — смеялся Ржевский. — Кстати, товарищ Косоуров, скажите, вы всегда подобным образом разрешаете спорные вопросы?

— Нет, Владислав Юрьевич, такие вопросы у нас решаются приказом. Но Георгий Владимирович — человек штатский. Поэтому и приходится иногда действовать только таким образом.

— Да, доказательства убедительные, — профессор повернулся к Строеву. — Признаете свое поражение, Георгий Владимирович?

Строев и сам не мог бы объяснить, почему у него исчезла та легкая неприязнь к Косоурову, которая появилась в начале знакомства. Медлительность, кажущаяся