Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Сан Саныч, растерянный и напуганный, подписал.
Все трое из спецгруппы подозрительно уставились на старика, вот и наступило “если что”, только Панин и не думал впрягаться, делал вид, будто вовсе не понимает, что происходит.
— Даа, — протянула недовольно Астахова, так и не дождавшись вразумительных объяснений.
В этом городе явно творилось черти что, едва она ступила на перрон, ее словно неведомой силой перебросило в параллельную вселенную, где вроде живут такие же люди, современные и образованные, но их законы и порядки не поддаются человеческой логике.
***
Уже около десяти вечера Астахова со своими сотрудниками все же сдалась и позволила отвезти себя в гостиницу.
Москвичам выделили лучшие номера, но тем не менее младший из группы — видный красавец, спортсмен и просто обаяшка капитан Дорошев Максим был чем-то недоволен. Привыкший к столичной жизни и заграничным курортам, его не впечатлили бордовые обои и дешевый сатин, к тому же лейка в душе плохо работала. И как не пытался Максим Андреевич ее починить, а именно использовать старинный русский метод — постучать три раза о пол, увы, ничего не помогало.
Он вышел в фойе, к дежурной администраторше, симпатичной женщине бальзаковского возраста, практически в чем мать родила, прикрывая причинное место одним лишь полотенцем.
— Извините, нельзя заменить эту штуку? — указал Максим на раскуроченную лейку.
Администратор Елена неохотно отвлеклась от занятной книги, медленно подняла свои сонные глаза и застыла с немым выражением, ее взгляд так замер где-то в районе пупка атлетически сложенного красавца. Конечно же Дорошев не обделен женским вниманием и довольно часто производил на дам эффект античного бога сошедшего с небес. Но в этот раз сам себя переплюнул.
Давно замужняя мать двоих детей окаменела, пораженная красотой идеального мужского тела. Эти мощные плечи, сильные руки, словно вылитая из бронзы грудь, где красовалось интересное тату, рифленый торс и так неприлично выделяющиеся косые мышцы.
Мама мия! Администратор Елена неловко подпрыгнула на стуле и в полном смущении принялась что-то искать на столе, хаотично разбрасывая предметы.
— Извините, — “Аполлон” наклонился ближе, уперев ладонь о стойку.
Женщина продолжала изображать активную деятельность и упорно игнорировала красавца.
Тогда Максим наклонился еще ближе и постучал о столешницу.
— Тук-тук, — громко произнес он и прочитал имя на бейдже. — Елена, я бы хотел принять душ. Скажите, у вас в гостинице предусмотрена такая услуга?
— Что? — Лене показалось будто мужчина говорит на китайском.
— Говорю, сантехника вызовите.
— А что случилось? — женщина начинала привыкать к неземной красоте гостя и способность думать медленно, но возвращалась.
Максим тяжко вздохнул, похоже командировка будет долгой. Ну а чего еще ожидать от захолустья?
— Душ не работает, — показал он вновь слегка покрытый ржавчиной металлический предмет.
— Ах, вот оно что! — Елена готова была красавцу звезду с неба достать, не то что какого-то там сантехника вызвать. — Сию минуту!
Она проскакала на цыпочках к двери с надписью служебное помещение, не отворачиваясь и глупо улыбаясь.
Капитан Дорошев тоже в ответ улыбнулся и отправился в номер, всё-таки не май месяц, чтобы расхаживать полуголым в плохо отапливаемой гостинице.
Полковнику Астаховой не спалось. Лариса то и дело ворочалась, взбивала подушку, несколько раз ходила в туалет, в конце концов отбросила одеяло, накинула халат и постучала своему давнему другу, а теперь и по совместительству коллеге — майору СК Перегудову Мише.
— Не разбудила? — спросила она сонного сотрудника.
Михаил взъерошил и без того взлохмаченную седую шевелюру, провел ладонью по лицу, прекрасно понимая, что Астахову мало волнует — разбудила или нет. Раз пришла, значит не просто так.
— Проходи, — прохрипел он сонно, приглашая женщину войти.
Лариса разместилась в кресле одноместного номера и поделилась своими переживаниями с опытным коллегой.
— Не нравится мне здесь.
Перегудов вынужден был согласиться, место не из приятных.
— Чувствую застряли мы надолго, — продолжила Лариса, массируя при этом виски. — Эти идиоты захоронили тела девушек, теперь начнется волокита с разрешением на эксгумацию.
— Надо Юдину сообщить, он ускорит процесс.
Астахова согласно кивнула, министр всегда шел на уступки, на него можно положиться.
— А третья жертва совсем ребёнок.
Михаил едва заметно кивнул, поджав пальцами подбородок.
— А эти бестолочи не взяли биоматериал для анализа.
— Даа, — мужчина тяжко вздохнул.
— А этот капитан Панин! Чистой воды интриган, уверена, это его рук дело.
— Да, Лара, нам предстоит горы свернуть, чтобы докопаться до истины, — заметил майор.
— Ладно, завтра в шесть поедем к родителям убитой школьницы, попробуем раздобыть материал.
— Не очень хорошая идея, — задумчиво ответил Михаил. — Всё-таки завтра похорон.
— Вот именно! Может-быть еще успеем!
Похороны Насти
Сразу было ясно — москвичам здесь не рады. Родители девочки горько рыдали, убивались, мать так и вовсе пугала своим нестабильным психическим состоянием: она могла пять минут истерично вопить, столько же отрешенно молчать, и совсем озадачила всех, когда внезапно запела “Расцвела под окошком белоснежная вишня”…. Ее поспешно вывели из квартиры, где проходило прощание с усопшей.
Лариса и Михаил растерянно переглядывались, кажется впервые полковник Астахова дала маху, не надо было ехать в такой день и пытаться допросить родителей. К тому же ее просьба осмотреть тело, буквально, повергла всех присутствующих в шок. Дядя покойной едва не взорвался и не вышвырнул незваных гостей за шкирку. Опытные следователи жались в уголке, все же не сдавались и ждали подходящего момента.
Лариса Георгиевна запоминала лица присутствующих, пыталась определить кто искренне скорбит, а кто делает вид. Но абсолютно все выглядели удрученно, смерть школьницы затронула каждого.
В спертом воздухе ощущалось тягучее присутствие горя, отовсюду слышались всхлипы, причитания, сетования на несправедливость. Перегудов не выдержал, ему срочно требовался глоток свежего воздуха и доза никотина:
— Я сейчас, — коротко бросил он коллеге и выскочил на лестничную клетку.
Тут же и столкнулся с чем-то плотным и черным. Тучный, абразивного вида батюшка, мучился одышкой. Он поправил съехавшую епитрахиль, благословил невнимательного путника, ознаменовав того на прощание крестным знамением.
Михаил буркнул “извините” и быстро удалился, пропуская ступени. Он подумал, что вовремя ушел, все похоронные церемонии ужасно действовали на нервы, и без того расшатанные.
Майор сел на лавку возле подъезда и наконец-то закурил. Рядом крутился мальчонка лет десяти, со скучающим видом пинал носком ботинка невидимый мяч, заприметив незнакомого мужчину, приблизился.
— А вы из Москвы?
Перегудова нисколько не удивила растущая с каждым днем молва, наверное уже каждая бродячая собака знала о них.
— Из Москвы, — Михаил любил детей, хотя самому так и не пришлось испытать радости отцовства,
