мои обвинения в адрес его соратницы, разинув рот, и грубо встряхивает меня.

— Заткни пасть и молчи, пока не предстанешь перед советом.

Он пихает меня вперед.

— Ты должен мне поверить! Она — убийца, — молю я гвардейца. Я не знаю, служат ли они вместе, но попытаться стоит. — Скормак подставил меня, чтобы возвыситься в Доме Солнца. И твоя партнерша в этом замешана. А может, и ты сам.

Минотавриха топчет копытом:

— Я бы никогда не совершила столь бесчестного поступка!

— Если у тебя есть доказательства, то правда выйдет на свет, — говорит гигант.

— Если ты отведешь меня во Врата Войны, то мне уже не выйти оттуда. Смотри! Смотри, это плевались гидры у бункера, где я встречалась с осведомителем, — показываю я на свою обувь. — Такие же пятна, как у нее на башмаках. И у нее пыль на мундире.

— У тебя пыль на мундире. У меня пыль на мундире, — говорит стражница и показывает на своего партнера. У него пыль на мундире...

— Да, но твоя пыль... она из Кольца Руин — той его части, что примыкает к Десятому округу.

— Это тебе будет непросто доказать, — злорадно усмехается минотавриха, — особенно из темницы во Вратах Войны.

— Никто никуда не идет, — раздается вдруг голос. Это Аресаан. Она вернулась — может быть, почувствовав себя виноватой, когда бросила меня. Впрочем, скорее всего, она не могла пропустить зрелище того, как моя карьера столь зрелищно обращается в прах.

— Ты уверена, что говоришь правду, Оссет?

— Абсолютно. Я не делала того, в чем они обвиняют меня, Аресаан. Ты же меня знаешь.

— Тогда я могу это доказать, — говорит она и сводит руки, собирая в ладонях белое пламя. Она направляет шар огня в минотавриху. Пламя охватывает стражницу, не касаясь ее. Похоже, жалобная история Аресаан о падшем ангеле была не вполне искренней. Ее магия сильна. Это заклинание исцеления, и вместо того, чтобы обратить женщину в пепел, оно собирает пыль с ее мундира — и та собирается в облик дракона. Пыльная фигура колышется, словно привидение.

— Это пыль из Кольца Руин с высоким содержанием драконьих костей, — уверенно говорит Аресаан.

— Можешь это объяснить? — спрашиваю я стражницу.

— Я просто... это... — запинаясь, пытается выговорить что-то она. Железное навершие палицы гиганта направлено теперь на нее, и оно раскалено докрасна, словно полчаса провело в горне кузницы.

Стражница бросает фигурку ангела на землю, и она раскалывается пополам. Эликсир смерти растекается по земле. Аресаан швыряет заряд огня, и жидкость испаряется, не успев причинить вреда. Когда мы приходим в себя, злодейки уже нет.

— Нельзя дать ей уйти! — говорит Аресаан.

— Не она нам нужна на самом деле, — возражаю я. — Нам нужен Скормак. Это он за всем стоит.

По взгляду Аресаан я понимаю, что у нее нет ни тени сомнения в моих словах. Я заслужила доверие ангела, и несмотря на то, что нам никогда не стать по-настоящему равными, я приблизилась к этому, насколько это было возможно. Она и до этого лучилась красотой, но теперь вырастает в моих глазах во что-то невыносимо прекрасное, и мне страшно смотреть на нее. Аресаан напрягает крылья, колючая проволока рвется, падает на землю, и наконец ангел расправляет белоснежные крыла — словно заканчивает начатый десятки лет назад зевок. Длинные белые перья выглядят такими нежными... но могущество, скрытое в них, невозможно не заметить.

— Я ошибалась в тебе, войек. Идем со мной, и мы разберемся в этом до конца. Если среди нас есть шпион, то наш долг — восстановить справедливость.

Я беру ее за руку, и она притягивает меня к себе. Взмах крыльев — и мир несется мимо нас. Когда мы наконец вновь опускаемся на землю, мы — в Четвертом крыле, у стола Скормака. Сам он тоже здесь, собирает свои пожитки.

— Собираешься в кабинет побольше? — спрашиваю я. Он подскакивает, и огонь у него на голове мерцает.

— Хорошо выглядишь для того, кто едва не умер, — добавляет стоящая за моей спиной Аресаан. Я понимаю, что она в самом деле позволила действовать мне.

Четвертого крыла для тебя было недостаточно, да? — говорю я. — Тебе нужно было больше, и ты был готов на все, чтобы получить свое.

— Ты знаешь, сколько элементалей служит в Доме Солнца? Я могу сосчитать их по пальцам одной руки, — он поднимает три охваченных пламенем пальца. — Три из тысяч. Лишь потому, что мы не родились, а были созданы, не значит, что мы недостойны высоких постов. Они отрицают нашу разумность, нехотя дают имена, но правда состоит в том, что мы — не какие-то неуправляемые фанатики, и мы заслуживаем жизни после битвы.

— Ты убил двоих, — напоминаю я. — Я никак не могу назвать это управляемым.

— Аресаан погубила пятнадцать тысяч и отделалась строгим порицанием. Двойные стандарты. Осмотрись вокруг, Оссет. Ложь, предательство, несправедливость. Вот на чем основан твой Легион.

— Войек Веслин, — говорю я.

— Что?

— Это мое звание. Потрудись его использовать.

Скормак смеется.

— Ты бы даже не получила этого звания, если бы не я, заносчивая телка.

Что ж, наша партия подошла к концу, и я произношу слова, доставлявшие мне удовольствие еще с первой зачищенной доски для «Кланов и легионов».

— Ты истреблен, Скормак.

Он приподнимает дымящуюся бровь.

— А?..

Я наклоняю голову и, наставив на него рога, врезаюсь в пламенника всей своей массой. Он отлетает к стене, и бумаги на его столе вспыхивают. Этого момента я не продумала... Может, от силы удара, а может, оттого что я поставила его на место, его пламя тускнеет.

— Я помогу, войек, — говорит Аресаан. Она вызывает из ближайшей стены аварийного водяного элементаля и бросает на Скормака. Элементали сходятся, шипящий пар заполняет кабинет, но вскоре и пожар на столе, и огонь на коже Скормака гаснут. Сержант дымится, как затушенный фитиль, а потом рассыпается на груду мокрого пепла и обожженной брони.

Инверсия // Изобретение | Иллюстрация: Mathias Kollros

— Спасибо, Аресаан, — говорю я. — Думаю, что тоже тебя недооценивала.

— Да нет, у меня все на поверхности, — она пожимает плечами. Ее крылья плотно сложены за спиной, исходящее сияние вернулось в норму.

Я не знаю, ни что