Ты знала, что тебя повезут на бал, где будет Рейнольд, и именно там ты и сможешь его заполучить! На твою беду, у меня есть особый артефакт, который позволяет видеть то, что другим очень хотелось бы скрыть.

Она весело хихикнула, а я забыла, как дышать, слушая всю эту чудовищную ложь.

— В нашем королевстве никто не может использовать запретную магию Тёмных земель, — растерянно ответила я. Растерялась я от того, что пришлось вслух проговаривать такую очевидную истину, — это же всем известно! Единственный, кто в состоянии пользоваться ей — Иштван Арделиан, но он давно изгнан из страны! Я никогда не была знакома, и мне бы в голову никогда не пришло…

— Это всё глупая болтовня, Ариадна! — гневно перебил меня Рен, — я сыт по горло этими пустопорожними разговорами!

— К тому же, — промурлыкала Батори, сверкнув на меня своими бесстыжими глазами, — у меня, в отличие от тебя, есть ещё одно доказательство, что именно я, Фелиция Батори, настоящая истинная Рейнольда Альвареса!

— Что… — я не договорила. Из груди будто разом исчез воздух. Перед моими глазами возникла её рука — полностью голая. На плече мерцала алым оскаленная пасть дракона, объятая пламенем. Герб рода Альваресов и метка истинной Рена. Смотреть на неё, такую родную и привычную, было невыносимо. Будто от меня оторвали часть и передали в когтистые лапы какой-то отвратительной твари. Сердце захолонуло от омерзения, и я молча отвернулась.

Пол застонал под тяжестью шагов Рена.

— Посмотри на меня, Ариадна! — отрывисто велел он; я молча повиновалась. Его тёмно-синие глаза колюче уставились на меня, и я невольно поёжилась: такой силы холод они источали.

— Ты сейчас же отправишься в Воронью Скалу! — пророкотал его звучный голос где-то под потолком, — Когда-то это было нашим старым родовым поместьем, но теперь я велел переоборудовать его в укреплённый замок. Туда свозятся те, чья вина требует доказательств. Я велю снарядить для тебя экипаж и приставить охрану, чтобы ты не вздумала сбежать!

— Охрану? — обомлела я. Сказанное им было настолько ужасающим, что до меня не сразу дошёл полный смысл его слов, — ты… ты что, хочешь сказать, я преступница?

— Зачем её куда-то отправлять, милый? — вдруг взвизгнула Фелиция. Она напряжённо прислушивалась к нашему разговору и, кажется, даже вытянула шею, чтобы лучше слышать, — разве ты не отправишь её сразу в тюрьму?

— Её вина должна быть доказана следствием! — отрезал Рен, на мгновение оглянувшись на неё, — как командор королевской гвардии, я не имею права поступить иначе! Или ты будешь мне указывать, что делать?

Ведьма прощебетала что-то невразумительное и умолкла, напоследок бросив на меня взгляд, полный разочарования, ненависти и… страха? Я не успела разглядеть получше: она поспешно опустила глаза.

А у меня вдруг появилась робкая надежда. Может быть, всё же получится доказать, что я невиновна? Но тут же пришла другая мысль, и руки задрожали от внезапно накатившего ужаса. В воображении замелькали сцены, одна другой страшней. Тряхнув волосами, чтобы отогнать их, я спросила, изо всех сил уповая на хорошее:

— А если вдруг так случится, что моя вина будет доказана? Что меня тогда ждёт?

Рен взглянул на меня, и на сей раз в его глазах не было ничего, кроме могильного холода. Руки у меня отнялись.

— Использование запретной магии на территории королевства Баллашьярд находится под суровым запретом, — сухо отчеканил мой муж, — того, кто его нарушит, ждёт только одно.

Он сделал паузу и, сощурившись, безжалостно припечатал:

— Казнь.

Глава 5

Рен сдержал слово: не успела я прийти в себя после шока, вызванного его словами, как в комнате появилось двое молчаливых мужчин в форме королевских гвардейцев-магов.

— Наденьте на неё наручники, — сухо велел Рен, кивнув на меня, — и доставьте в Воронью Скалу.

— Рен! — взмолилась я в отчаянной попытке привести его в чувство, — как ты можешь верить в такую ложь? Она специально пытается меня оклеветать!

Ответом мне был только ледяной взгляд из-под гневно нахмуренных бровей.

— Твою вину или невиновность докажет следствие, — бесстрастно отчеканил он, — я лично беру отвественность за то, чтобы правда была установлена.

Сердце разрывалось на части. Слишком много свалилось на меня за такое короткое время: и страшный диагноз, и предательство Рена, и кошмарные обвинения в том, чего я не просто не совершала — даже мысль о подобном была мне отвратительна!

От осознания масштабов случившегося и безысходности на меня навалилась изматывающая слабость. Я прислонилась к стене, чтобы не упасть — до последнего буду держаться на ногах. Да, я вымотана, унижена и раздавлена, но удовольствия видеть то, как меня оставляют силы, я рыжей шлюхе не доставлю. Она сидела на кушетке, подобрав под себя ноги и прихорашиваясь, и довольно улыбалась, как кошка, сожравшая мышь. Только что не облизывалась.

Почему-то мысль о том, что надо держаться до последнего, приободрила меня.

— Рен, я не верю, что это ты настоящий, — тихо сказала я с неожиданно возникшей в голосе твёрдостью, — не верю, что ты так сильно изменился. Уверена, следствие во всём разберётся и доищется до правды.

— В этом не может быть никаких сомнений, — холодно сказал он, сделал знак своим гвардейцам и велел мне, — вытяни руки.

Я молча повиновалась. На запястьях защёлкнулись металлические с серебряными вставками браслеты, соединённые недлинной цепочкой, и этот звук прозвучал в моих ушах оглушительным треском.

Будто вся моя мирная и спокойная жизнь в один миг рухнула в пропасть.

Если у его подчинённых и возникло удивление при виде меня — а они точно знали, что я жена Рена, ведь на всех военных парадах я сопровождала его в официальном статусе — они ничем это не показали.

Не удивило их и то, что их командор находится в доме своей заместительницы, а она сидит тут же. И на обоих почти нет одежды.

Значит, и они знали, вдруг горько подумалось мне. Все вокруг знали. Одна я оставалась в неведении.

— Прошу следовать за нами, — подчёркнуто официально приказал мне один из гвардейцев, а второй распахнул дверь. Я подчинилась, но на пороге вспомнила ещё кое о чём, обернулась к Рену и попросила:

— Пожалуйста, Рен, не говори пока ничего моим родителям.

Дракон кивнул и ответил — всё тем же ничего не выражающим тоном:

— Они не узнают ничего, пока правда не будет установлена, Ариадна. На этот счёт можешь быть спокойна.

Я перевела дух. Хоть на этом спасибо. У мамы было очень слабое сердце, да и у отца оно пошаливало. Они едва перенесли новость о моём бесплодии, а уж весть о том, что меня