— Или, — перебила Кейра. — Люцию надо отдохнуть. И душой, и телом. И без суккубовских феромонов. На первый раз без них. Есть у вас тут кто-нибудь говорливый?

— Госпожа, мои девочки не шлюхи, — гордо произнесла Элуиза. — Они сами выбирают, с кем будут проводить ночь и будут ли проводить вообще.

— Венесуэльский вестник смерти, легендарный мясник, кровавый жнец, — протянула Кейра, смотря в потолок. — Красив, умён, известен. Такого клиента грех упускать.

— Я бы с радостью, но и у меня есть принципы. Он не омолодившийся. Сколько ему? Лет тридцать пять?

— Нет, Элуиза, теперь можно сказать, что вы ровесники. И у него никого не было больше, чем у тебя до прихода системы.

— Даже так? — мадам посмотрела на Люция другим взглядом. — Ну хорошо. А?..

— Оплата на мне. Приведи его в чувства, матушка Элуиза…

Мадам справилась с поручением.

После жизнь Люция потекла своим руслом. Опять были задания и свершения. Он снова оказывался во временных воронках и пространственных брешах. Мясник участвовал в переделе власти нескольких поселений. Пару раз сражался плечом к плечу с учениками Огюста. Несколько раз приходилось прятаться за пределами локации. Неизменной же оставалась одна вещь: полученное в провале бесполезное умение. Кадавров больше нигде не встречалось. Более того, о них никто и не слышал…

Событие, начавшееся в шестьсот двадцать вторые игровые сутки, забрало множество жизней. Сотни знакомых, не справившихся с поручениями, погибали. К концу межволнового задания перед восьмой волной уцелело всего сто одиннадцать тысяч человек, хотя первоначально было более миллиона.

Люций, вернувшийся из очередного многолетнего путешествия, прочитал оповещение. Пришло осознание, что после этой волны никого не останется. Кадаврами стали те, кто не сохранил рассудок. И их нельзя было убивать просто так — за этим последует обнуление. К счастью, он знал довольно простое решение.

— Наконец-то! — мясник улыбнулся.

Защитное заклинание спасало от атак мобов, но рядом оказался человек, который не успел среагировать. Клинок монстра снёс голову замешкавшегося игрока. Тварь при этом не исчезла.

Умение активировалось очень медленно. Прошла целая четверть минуты, прежде чем навык сработал. За эти пятнадцать секунд человечество потеряло ещё шесть тысяч игроков.

Во все стороны распространилась золотая волна, моментально уничтожающая кадавров. Умение, полученное в провале, справилось с заданием.

Мясник заметил девушку. Она спрятала шлем в инвентарь, открывая осунувшееся, но в то же время счастливое лицо. Люций, который уже много раз сталкивался с временными ловушками, знал, что ей сейчас требовалось.

— Привет! — заорал он, вскидывая руки.

Девушка, завидев другого человека, тут же бросилась в его объятия.

А спустя час кто-то немыслимым образом сперва перенес межволновое задание (всего на несколько секунд ощутив адскую боль, мясник понял, что, скорее всего, не выдержал бы и воспользовался предложением о смерти), затем пропустил девятую волну, и, наконец, отменил десятое задание, в котором вероятность победы равнялась нулю. Не иначе как чудом это назвать было нельзя.

В довершение всплыла надпись, предлагающая начать всё заново: выбрать другой класс или сохранить свой, перераспределив все знаки силы. Для Люция это было особенно важно, ведь когда-то, ради демонстрации артефакта ублюдкам, он целую десятку закинул в абсолютно бессмысленную ячейку. Также имелась возможность поменять характеристики. Мясник помнил разговор со странным, но для своего сорок четвертого уровня необычайно сильным и крайне опасным игроком по имени Фрол. Тот рассказывал об аркануме. Люций попытался найти Фрола, но система показала, что игрок обнулен. Жаль.

Мясника почти сразу убили, но это не омрачило радости от чудесного спасения.

Он сохранил прежний и привычный класс автогении. Даже с тем учетом, что лишился десяти знаков силы, Люций стал сильнее, чем был прежде.

Спустя сутки прилетел конверт-посланник — почта была в режиме постоянной блокировки. Девятьсот тысяч кадавров так и не исчезли, и они представляли большую угрозу для всего человечества. Орда, ведомая неизвестным инстинктом, уже стерла одно небольшое поселение. Кейра собирала армию Земли для очередной битвы.

Отступление

База учеников.

— Доклад, — потребовала Кейра, смотря на Херкулеса.

Среди четверки подопечных Огюста он первым оказался под своим артефактом фиксации. Остальная троица продержалась ненамного дольше, но за это время Кейра успела отправить весточку в главный дворец Терра Ареносума. Она сразу просчитала, что её дед — правитель сферы миров — запланирует превентивное вторжение в локации императора. Теперь же многомиллиардная бойня откладывается до Арены.

— Привет! — обрадовался парень, распахивая руки для объятий.

Кейра притронулась пальцем к его лбу. Игрок тут же мешком повалился на землю. Херкулес — сильный боец, но в нём до сих пор отсутствовало нечто такое, что можно было бы назвать духом воина. Слишком легкомыслен в повседневности, хотя в моменты опасности действует, как отлаженный механизм. Одним словом — раздолбай. Для морального восстановления парня теперь требуется посещение дома матушки Элуизы. Да и, видимо, не только ему. Филиалы заведения скоро обогатятся, а мадам станет чуть ли не самым востребованным игроком этого мира. Забавно…

Кейра ощутила недовольство Огюста. Ифрит злился не на своего ученика и не на Великую, а на самого себя. Но, естественно, никак этого не показывал. Пространственные бреши и аномалии с искажением времени не так уж и редки, но обычно дело ограничивается неделей-другой, а чтобы минуло больше десяти лет… К такому Огюст своих подопечных не готовил.

Кейра посмотрела на Графиню. Славская выдержала взгляд, но где-то глубоко в её душе ощущалось легкое смущение. Всё понятно: снова попыталась затащить Фрола на себя. Глупая… Но не она первая и не она последняя — очень скоро женщины начнут липнуть к её избраннику. Причём чем сильнее будут игроки, тем более сильное влечение станут испытывать. И это будет происходить до тех пор, пока он не обретет истинное могущество, благодаря которому другие особи даже помышлять о подобном не смогут.

Следом настала очередь Мегеры. А вот это неожиданно. Да, в глаза она смотрела приблизительно так же дерзко, как