говорил ему о том, что некому ему помочь и поддержать, он одинок, как волк, отбившийся от стаи, вот только стаи у него никогда не было. Дальше он подумал о предстоящем суде, решение которого определит его в глубокую нищету. «Чему быть, тому не миновать. Такова жизнь» осмыслив он, лёг спать.

Глава 5

Утро выдалось, необычайно прекрасным. Солнце ярко распустило свои пламенные языки, которые не грели, но при этом несли в себе недостающей майский вайб. Жизнь в следственном изоляторе началась с хорошо приготовленной пшённой каши и кофейного напитка, в сизо кормили достаточно хорошо и сытно, будто бы откармливали перед настоящей тюремной баландой.

Правдин позавтракал с особым аппетитом, так как мало что ел здесь до этого. Думать о предстоящих трудностях ему не хотелось, поэтому он вспомнил Марию, этот прекрасный образ богатой и при этом очень сдержанной и воспитанной молодой девушки, как ничто сегодня вводило его в экстаз. Хоть он и был сторонником утопии, но считал, что деньги делают людей чёрствыми и деспотичными. Они дают человеку время для обретения счастья, но при этом обременяют своих обладателей исчерпывающим характером. Каждый стремится за лучшей жизнью, но те, кто видит посыл лучший жизни в материальном довольствие топчут всё и всех на своём пути. В этом как нестранно есть свои плюсы, такие люди преданны своим целям и идейным мыслям, они настойчивы, действенны, но дешёвые внутри. Только Мария в этой жестокости для Правдина была большим исключением из правила.

В 9 часов утра Павлу сообщили о том, что судебное заседание начнётся в полдень. Эта весть не несла удручающего характера для Правдина, она лишь вошла в пустой план дня. Безмятежность была на высоком уровне, он абстрагировался от всех трудных тем, которые бы смогли обременить его разум. Эта черта его характера, очень полезна в любое время. Люди привыкли себя накручивать, готовя себя к самому худшему исходу, вот только нельзя подготовятся к такому исходу, так как жизнь непредсказуема. Как бы абсурдно это не звучало, но это сущая правда. Просыпаясь раннем утром, человек не знает наверняка, собьёт ли его сегодня машина или просто отдавит ему пальцы ног. По этой причине круговорот тягостных мыслей бессмыслен.

Павел умылся холодной водой, которая освежала его кожные споры как никогда раньше, вычистил до бела немного пожелтевшие зубы, побриться у него не вышло, коридорный охранник никак не давал ему бритву. Своё лицо он вытер белым махровым полотенцем. «И на этом, спасибо» подумал он. После он надел серые брюки и синею рубашку, которая не успела помяться за два дня, это не могло не радовать его, ведь он был из тех, кто не терпит хаус на одежде.

Пол 12 Павла уже вели в металлических браслетах к фургону для перевозок подсудимых. В эти минуты он уже выдвинул себе обвинение и назначил наказание, никогда ещё он не занимался делом проще, чем этим собственным. Здесь было всё настолько очевидно и доказано, что судья, который будет разбирать это дело, может даже не присутствовать на заседание. «Но этот судья будет присутствовать точно. Это ведь какой интересный опыт будет, судить бывшего судью» подумал Правдин.

Вот они повернули на улицу Мира. Фургон начал притормаживать у знакомого, можно сказать почти родного места Правдина, Лужинского суда. Через пару минут, Правдин оказал у деревянной входной двери, которая так гармонично дополняла бордовые стены здания.

К приходу Правдина зал уже был полон как никогда, было много студентов юридических институтов, им всем хотелось понаблюдать за таким редкостным событием. Павла это не смущало, от слова совсем, ему наоборот приносило это какую-то тщеславную радость, что к нему проявляется такое большое внимание, какого он по сей день и не знал. Ему было интересно, кто, может быть, сочувствует ему или же наоборот порицает, а может и одновременно то и другое. Человеку важно находится в постоянном круговороте внимания, чтобы чувствовать свой пульс существования.

В зал вошёл Суркин. Он занял место Правдина и теперь самодовольно с какой-то невидимой высоты смотрел на него. Правдина посадили в прозрачный изолятор, где он безмятежно поглядывал то на Суркина, то на гостей. В его взгляде не было нечего необычного, он был готов принять, то что должен. Судебное заседание началось. Все голоса буквально растворились в мёртвой тишине, был только слышен голос нового судьи, который то и дело запинался. Суркину тяжело было справиться с волнением, но с каждым новым предложением его речь становилась слаженней и уверенней.

Заседание проходило в динамичной форме. Сначала выступил Суркин, разъяснив суть дела. После молниеносно последовала подготовленная и слаженная прокурорская речь. Он с минуту зачитывал протокол обвинения, затем в зале наступила тишина, которую нарушил Суркин, объявив небольшой перерыв. В этот момент Правдин вспомнил ту самую комнату совещания, где почти непрерывно работал кондиционер, где веяло уютом и спокойствием. Эта комната была одной из фавориток Павла, которая рисовала сейчас в его голове самые яркие воспоминания упущенных годов. Лицо Правдина никак не хотело меняться, когда душа начинала выть от глубокого разочарования в себе. Безмятежность его дала пробоину, и это означало только то, что он живой, что он имеет чувства как любой другой человек в этом порой очень жестоком мире. Людям свойственно как радоваться, так и горевать по разным жизненным ситуациям, человеку, именно человеку и никому, наверное, больше, трудней всего не поддаваться этим взрывным чувствам, которые жалко пленяют доверчивую душу. Но продолжалось эта внутренняя тирада не так долго, уже через 10 минут в зале суда появился Суркин, который с особым энтузиазмом начал зачитывать судебный приговор. Всё это время Правдин молча смотрел в пол застеклённой клетки. Он почти не вслушивался в голос судьи, приговор его ему был уже известен. Всё, что он услышал и взял во внимание это только две фразы о том, что он проходит по статье 24 и то что у него есть три дня для сбора личных вещей и освобождения жилищной площади.

Суд был окончен. Павла высвободили из бронированного изолятора прямо в зале суда. Он покорно пошёл к выходу, не обращая абсолютно никого внимания на большую массу студентов, которые что-то спрашивали у него по пути. В эти минуты Правдину хотелось стушеваться в своей уютной квартире. Он размеренным шагом дошёл до остановки, где стал ждать свой трамвай.

Глава 6

Это утро началось с первого июньского дня, который уже было начал подогревать залитую майскими дождями почву.