абьюзер, можно всю жизнь терпеть его побои, измены и издевательства, а можно уйти и оставить его в прошлом. Ценность запланированной жизни не в том, с чем мы сталкиваемся, а в том, как мы реагируем на то, с чем сталкиваемся.

– Хмм, Горгоне точно понравится статья. Когда ты ее допишешь?

– До конца рабочего дня.

– Молодец, Тайка! – Лиза похлопала ее по плечу. – Интересный материал подготовила. Кстати, забыла сказать, Горгона хочет поручить тебе Малику.

– Я надеюсь, ты шутишь? Я не буду заниматься этой шарлатанкой!

Потомственная ясновидящая Малика была любимицей редактора. Эта невысокая смуглая женщина средних лет с чалмой на голове настолько втерлась в ее доверие, что Горгона ни шагу не могла ступить без ее совета. Их босс постоянно приглашала Малику домой для очищения ауры квартиры, но вскоре этого ей стало мало. Теперь по последним пятницам месяца самопровозглашенная экстрасенс совершала в стенах офиса обряды для привлечения финансового процветания. А на днях Горгона предложила этой аферистке вести еженедельную рубрику «Гороскоп от Малики».

– Черт, каждую неделю общаться с этой чокнутой и редактировать ее гороскоп? За что мне это наказание!

– Не расстраивайся! Это не так уж трудно. Она пишет гороскоп от руки. Тебе надо будет только принимать его, набирать текст и, если нужно, подкорректировать.

Тая нервно пульнула огрызок в мусорную корзину в другой стороне редакции. Попала, даже к своему большому удивлению.

– Лучше дописывай статью, – посоветовала Лиза. – Если сегодня успеем, то поставим ее в этот номер. Давай, удачи!

Тайка тяжело вздохнула. Она повернулась к монитору с открытой страничкой «Вконтакте», тут же вспомнила про Пижона и снова повеселела.

Ура! Я нашла его! Вот Юлька обалдеет! Жизнь все-таки прекрасна, несмотря ни на Малику, ни на сумасшедшую Горгону, ни на Лизу с ее Малышом вместе взятых.

* * *

Они долго стояли молча возле окна. Каждая думала о своем, глядя на эту тихую снежную ночь, похожую на новогоднюю сказку. Город спал, облачившись в мерцающее белоснежное манто, а пушистые хлопья при свете фонарей все падали и падали с небес прямо на сонные ели. Это была настолько идеальная картинка, словно талантливый художник-постановщик создал волшебные декорации для съемок романтического фильма. Совсем не хотелось нарушать этот безмолвный, волнующий миг любования природой какими-то словами. Но они были неизбежны.

– Это произойдет завтра.

Тишину разрезал голос женщины постарше, чье лицо уже коснулся своей кистью неумолимый гример Время. Но эти морщинки совсем не портили ее красоту. Глаза женщины излучали свет, и от ее взгляда на душе становилось тепло, словно он обволакивал волной покоя и умиротворения.

– Завтра? – с удивлением переспросила вторая монахиня. – Уже? На нее столько навалилось разом. Она может потерять рассудок.

– К сожалению, время играет не в нашу пользу. Надо торопиться. Они идут по ее следам, и мы должны их опередить. Ты отдашь ей сверток, когда она будет стоять в очереди к иконе.

– Вы уверены, что она придет?

– Да, хотя она сама еще не знает об этом. Время пришло. Пора Кермен самой узнать всю правду.

* * *

– Как он мог так поступить со мной? Как? Я ведь даже была уже готова посвятить ему свою жизнь, родить ему ребенка… Ненавижу его!

Белка слушала эти слова уже в сотый раз за вечер, и чем больше коктейлей было выпито ее подругой, тем чаще повторялись эти фразы.

Настя позвонила в десять вечера и, рыдая в трубку, попросила срочно приехать к ней в бар недалеко от Кудринской площади. Даже без всяких объяснений Белка уже знала в чем причина ее слез. Это происходило каждые два-три месяца по одному и тому же сценарию, менялись только имена. Каждый раз Настя безоглядно влюблялась, летала на крыльях весь конфетно-букетный период, каждые пять минут строчила эсэмэски Любви всей ее жизни, строила планы на выходные/отпуск/Новый год/день святого Валентина, а потом он куда-то безвозвратно исчезал. Или же у него оказывалась беременная жена, или он встретил другую, или же просто прекращал отношения.

Белка молча слушала историю об этом «подонке Вадике», который час назад за этим же столиком сказал ее подруге, что им дальше не по пути. За окном при свете фонарей кружился снег, мчались куда-то машины, торопливо шагали прохожие с раскрасневшимися на морозе лицами. Город жил своей жизнью, и никому и дела не было до того, что где-то рядом одна девушка с разбитым сердцем не знала как ей жить дальше, а вторая думала о том, что неплохо бы было чем-нибудь полакомиться, прежде чем ее отправят в психушку.

Белка помахала рукой официанту.

– Капучино с карамельным сиропом и пирожное «Матча с грушей», пожалуйста.

– За что мне все это? – в очередной раз воскликнула Настя, не обращая внимания на официанта. – Белка, может, на мне, правда, какое-то проклятие? Почему мужики бегут от меня как от огня? Ведь я не уродина какая-нибудь и не дура.

В том, что Настя не уродина, никто не сомневался. В семнадцать лет она завоевала титул одной из первых красавиц на международном конкурсе красоты. Высокая эффектная блондинка с классическими чертами лица и пронзительными синими глазами запросто могла бы блистать в Голливуде. В школьные и студенческие годы в своем родном городе на берегу Черного моря с необычным названием Салатовый Остров юная Анастасия работала моделью в театре моды «Ариэль» со своими верными подругами Белкой, Алекс и Аделиной. В университете она изучала гостиничное дело, и прошлым летом, получив диплом, отправилась покорять столицу. Теперь Настя работала менеджером в отеле в районе Улицы 1905 года и нередко находила себе бойфрендов прямо на рабочем месте среди постояльцев.

Белка тоже перебралась в Москву недавно, но путь к столичной жизни у нее получился более извилистый. После школы она поступила в престижный университет имени Воронцова в Салатовом острове, выбрав юриспруденцию, но вскоре бросила учебу и рванула подальше от родителей в Лондон изучать английский язык. Там в одном из пабов юная кочевница познакомилась с молодым перспективным фотографом, за которого чуть было не выскочила замуж. Благодаря своему жениху, вращавшемуся в модельном бизнесе, девятнадцатилетняя Белка быстро сделала свои первые международные шаги по подиуму и не где-нибудь, а на неделе Высокой моды в Лондоне. А потом пошло-поехало – Милан, Париж, Нью-Йорк, Токио. Помолвка была расторгнута. Белке надоела жгучая ревность своего Пигмалиона, который почти каждый день устраивал по телефону истерики и закатывал сцены, когда она бывала дома. Белка поняла, как хорошо быть молодой, красивой и, самое главное, свободной девушкой, перед которой весь мир раскрывает свои двери. А