— И это может стать самым незначительным побочным эффектом из тех, которые возможно еще проявятся. — Ко мне подошел Айзек и, перекинув мою руку себе через шею, буквально потащил меня вглубь лесочка, стоящего позади нашей стоянки.

— Почему вы так спокойны? — Я попытался вырваться, но силы начали меня покидать все быстрее и быстрее, словно кто-то выкачивал их из меня при помощи насоса.

— А что, мы должны посыпать голову пеплом, начать закатывать глаза и заламывать руки, сетуя небесам на несправедливость этой сраной жизни? Еще ничего не известно до конца. Тебе нужно время, чтобы восстановится, но если мы останемся здесь, то его у нас точно не будет.

— И что мы будем делать?

— Ждать. Нам необходимо переждать последствия ритуала, последствия воздействия на тебя артефакта, просто отдохнуть, и да, разработать наконец вменяемый план наших дальнейших действий. Все следы заметаем и уходим, я видел пещеру километрах в трех отсюда. Там темно, по крайней мере, ночью искать нас в той стороне точно никто не будет.

Это были последние слова, которые я слышал до того момента, как меня просто выключило. Хорошо еще, что я висел в тот момент на Айзеке, потому что, боюсь, очередное падение для моей головы точно даром не прошло бы.

***

Бессмысленным взглядом глядя на капли дождя, которые барабанили по окну, полностью скрывая то, что находилось снаружи моей клетки, я предавался осенней меланхолии. Воспоминаний о том, что послужило моему такому нежданному пробуждению, в голове не было, словно меня просто заново включили. А ведь я не просто эгоист, я полноценная тварь, которая сейчас будет биться до последнего чтобы вернуть свое собственное «я». Та минута слабости, во время которой я подарил себя этому мальчишки прошла, и теперь, как говорится, будем посмотреть.

— Скучно у тебя, — я поморщился, но не спешил поворачиваться в сторону гостьи, которую совершенно не хотел здесь лицезреть, узнав ее капризный, но что уж тут говорить, довольно приятный голос.

— Твоими молитвами, — в последний момент неприличные слова, готовые сорваться с языка я скомкал и решил не накалять и без того нервную атмосферу, а то с нее станется ограничить мою клетку до туалета. — Что тебе надо? — Только после этого вопроса я соизволил повернуться к ней лицом.

Она была одета так же, как и в прошлый раз, только сейчас эти легкие невесомые одежды, больше открывающие, чем прячущие под собой идеальное тело, совершенно не сносили крышу, а миловидное личико, обезображенное надменностью, вызывало только брезгливое отвращение. Сколько кукол с подобными личиками и сиськами у меня было? Если честно, я со счету давно сбился. Лениво рассматривая ее с головы до ног, раскачиваясь на единственном стуле, который находился в этой комнате, кроме огромной кровати, я даже не собирался предложить ей присесть. Вещи здесь так же появлялись по первому требованию, а не предлагал я ей сесть, чисто из вредности. Этот факт ее нисколько не смущал, наоборот, спустя некоторое время обоюдных гляделок она звонко рассмеялась и покачала головой.

— Ты силен, слишком силен. И слишком своенравен. Весы качаются, и та сила, которая тебя принесла в этот мир, начала ослабевать, усиливая все больше ту нестабильность, которая уже слишком давно правит этим миром. Ты противишься, и мне это в тебе нравится.

Я не понимал, о чем она говорит, но внимательно вслушивался в каждое ее слово.

— Ты сюда пофилософствовать пришла или дело какое есть? Например, убрать это произведение искусства, которое слегка портит пейзаж за окном? — я постучал по металлическим прутьям костяшками пальцев, не сводя с гостьи взгляда. Она в очередной раз рассмеялась и, махнув рукой убрала из моей комнаты кровать, поставив на ее место небольшой стол и стул, на который она тут же опустилась.

— Не хочешь сыграть? — я перевел взгляд на шахматную доску, которая занимала практически все пространство стола.

— Не имею желания.

— Думаю, что дам тебе небольшую фору первого хода. — Передо мной начали выстраиваться белые фигуры занимая положенное им место на шахматной доске.

— Белые начинают и проигрывают, — я не знаю откуда в голове возникла эта фраза, но она хорошо отражала суть всей этой непонятной ситуации.

— Воля ваша, Дима.

Шахматная доска развернулась на сто восемьдесят градусов и передо мной начали выстраиваться черные фигуры. Они не были живыми, но присутствие магии в фигурах смог ощутить даже я, тот, кто не имел к ней ни малейшего отношения.

— Зачем тебе это надо? — она не прикасалась к фигуре, но пешка, повинуясь ее мыслям сделала свой первый классический ход.

— Чтобы развеять скуку, зачем же еще? — Черная фигура вышла ей навстречу.