– Они остановились здесь, в Ньюпорте? – спросила она.

– Да, именно здесь. Но почему миссис Дьюи пригласила их?.. Это выше моего понимания.

Линнет тихонько застонала.

– Только не рассказывай о них моей матери. Она уже давно вбила себе в голову, что я должна выйти замуж только за британского лорда. Другая кандидатура ей не подойдет.

Теперь с такта сбился Фредерик.

– Хм… очень жаль, – пробормотал он. – Мне казалось, родители должны в первую очередь думать о счастье своих детей. Почему она так непреклонна?

– Мать считает, что нас теснят дочери нуворишей, выходящие замуж за титулованных джентльменов. Поэтому она и решила переиграть их, сделав меня графиней или герцогиней.

– Ты не должна этого допустить! – воскликнул Фредерик.

Линнет невольно улыбнулась. Его горячность не могла не удивлять, но одновременно и радовала. Сморщив носик, она воскликнула:

– Вот и хорошо.

Фредерик заглянул ей в глаза.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь из них причинил тебе боль.

Линнет почувствовала, как ее захлестнуло теплое чувство к этому мужчине. И оно было почти таким же сильным, как ее девичья влюбленность.

– Я не поддалась чарам Конрада. Ему нужны были только мои деньги, и мне это отлично известно. Признаюсь честно, он внушил мне отвращение к трансатлантическому браку. И даже если бы не он… Я все равно пришла бы к тому же мнению.

– Неужели твой лондонский сезон был настолько плох? – с искренним, казалось, сочувствием спросил Фредерик.

Линнет энергично закивала.

– Да-да, конечно! Представляешь, обнищавшие пэры обивали порог нашего дома и как будто соревновались в том, кто выразит восхищение мною наиболее красноречиво. Но какими бы были их чувства, не будь у меня большого приданого?

– Британские аристократы уверены, что все желаемое должны получать на серебряной тарелке, в том числе и доход.

В его голосе отчетливо звучала неприязнь, и Линнет невольно задалась вопросом: а чем же она вызвана?..

– Не припомню, чтобы у тебя возникали столь серьезные возражения против британцев, которые являлись сюда в поисках богатой наследницы.

– Да, но теперь… – Банкир отвел глаза, явно почувствовав себя не в своей тарелке. – Ты слишком хороша, чтобы достаться человеку, которому нужны только твои деньги, поэтому… – Он склонился к уху девушки и громким шепотом проговорил: – Я надеюсь, что ты не отправишься в Англию, чтобы выйти замуж за титул, как это сделали многие твои подруги.

– Никогда не собиралась этого делать. А теперь, когда мы наконец вернулись домой, я надеюсь, и мама откажется от этой идеи. Не хочу жить в другой стране. Мне нравится здесь, дома. К тому же я никогда не смогла бы уважать мужчину, который не может самостоятельно обеспечить себя и свою семью.

– Да, разумеется. – Ван Хозен выдержал паузу, потом проговорил: – Вот мне, например, пришлось самому зарабатывать себе на жизнь.

– И у тебя все замечательно получилось! – Линнет ослепительно улыбнулась. – Твой отец очень высокого мнения о твоих способностях.

– Разве? – в задумчивости пробормотал банкир. – Никогда не был в этом уверен. С моим отцом трудно найти общий язык.

– Он тебя обожает. Это же очевидно!

– Правда? Что ж, я знаю, отец считает нужным проявлять ко мне строгость, потому что я его единственный сын, который должен работать. Скажу честно, в отличие от британцев, я вовсе не считаю работу постыдным делом и не думаю, что жениться только из-за денег достойно джентльмена.

Линнет пожала плечами.

– Ну, наши американские девушки, кажется, не против отдать свои деньги. Ты бы видел, как они ведут себя в Лондоне! Набрасываются на каждого встречного британского пэра! Они едва ли не умоляют этих мужчин жениться на них и взять их приданое. А уж наши американские мамаши… – Линнет тяжело вздохнула. – Боюсь, моя мать была из числа худших. Она всем, кто соглашался ее слушать, рассказывала, какое у меня большое приданое и хорошее здоровье. Это был настоящий кошмар.

– Главное – не позволяй ей обратить внимание вон на ту троицу. – Фредерик покосился на троих британцев, все еще беседовавших с хозяйкой дома. – Один из них обязательно постарается украсть тебя у меня еще до конца сегодняшнего бала. Но я этого не допущу, – решительно добавил банкир.

Линнет уставилась на него с удивлением, не зная, что ответить. Ведь Фредерик никогда не был столь откровенен и прямолинеен… Как-то раз, когда он был гораздо моложе, у него случился неприятный инцидент с дочерью одного нувориша, которая, как утверждали, попыталась заставить его жениться на себе. И с тех пор он отличался безукоризненным поведением в отношении всех женщин. Ничего лишнего себе не позволял.

– Что случилось, Фредерик? – со смехом спросила девушка. – Ты же раньше меня вообще не замечал!

– Ошибаешься, замечал. Всегда замечал. Как же можно не обращать внимания на самую красивую девушку в округе? Но ты ведь была так молода, моя дорогая…

– Была?.. – Линнет пожала плечами. – Что ж, возможно. Но теперь-то мне уже двадцать один год. По мнению моей матери, я уже почти старая дева.

– Да, малышка Линнет выросла. – Ван Хозен усмехнулся. – Сейчас ты уже не та очаровательная школьница, которая мной когда-то восхищалась. Однако же… – Он вздохнул и добавил: – Но теперь нам пора поменяться ролями – настала моя очередь восхищаться тобой.

Изумление, должно быть, явственно отразилось на ее лице, поскольку Фредерик продолжил:

– Я знаю, мое признание кажется тебе неожиданным, но это из-за твоего долгого отсутствия. Поверь, мои чувства становились глубже и крепче каждый день, пока тебя не было рядом. Поверь мне, дорогая, поверь мне, пожалуйста.

Линнет по-прежнему молчала. Она уже давно считала Фредерика другом семьи, не более того, – и вот теперь… Его признание явилось для нее приятным сюрпризом, поэтому она, ужасно смутившись, не знала, что сказать.

Ван Хозен улыбнулся и вновь заговорил:

– Пикники и балы стали совершенно другими, когда на них не стало тебя. Мне тебя очень не хватало, и я дал себе клятву: как только увижу тебя, сразу же скажу о своих чувствах, в тот же день – иначе потом не решусь. Линнет, я люблю тебя, и я даже не подозревал, как сильно, пока ты не уехала. – Он покрепче прижал девушку к себе. – А теперь, узнав, что мать хочет выдать тебя за одного из британских хлыщей… Теперь я точно знаю, как поступить.

– Ах, Фредерик! – воскликнула девушка. Она отстранилась и в испуге посмотрела по сторонам. – Ну нельзя же быть таким прямолинейным!

– Любимая, я понял, что не вынесу новой разлуки. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной – сейчас и всегда. Понятно, что ты хочешь брака по любви, а меня любить не можешь… пока не можешь… во всяком случае так, как я люблю тебя. И все же я… – Он тяжело вздохнул. – Проклятье! Танец кончается, а мне еще так много надо тебе сказать. Но для этого необходимо уединение, а у нас нет шанса остаться сегодня наедине. Разве что… – Ван Хозен снова сделал паузу, затем, понизив голос, лихорадочно зашептал: – Приходи через полчаса в китайскую пагоду. Ты знаешь, где это?