найду ей тут пару. Только если будете приглашать – ни слова об этом! Она фанатично влюблена в Карла! Пообещайте ей, что и Карлу найдете тут хорошую службу после окончания университета, а, возможно, он получит быстрое продвижение по службе и титул! Главное вытащить Женни сюда! Надо раскрыть ей глаза – того ли она выбрала в суженые!

Слушавший нас внимательно, император подвёл итог нашей беседы:

-Приглашайте и Женни, и этого, как его, Карла! Посмотрим, что за фрукт! Нам учёные люди нужны! А на каком факультете он учится?

-Не знаю, - честно ответила я, - что-то связанное с философией или экономикой (чуть не ляпнула: «Марксизма-ленинизма»).

-Это хорошо! Пристроим его в пятое отделение, пусть занимается крестьянской реформой. – А потом обратился к императрице:

-И откуда только они, дети, это всё узнают?

-Как откуда? Установили прямую телефонную связь между царствующим дворами Европы, теперь принцы и принцессы всё время сидят на телефонах, болтают часами. Это хорошо – знакомятся между собой, ещё даже не видя друг друга.

-А что наш цесаревич?

Что-то мне подсказывает, что наша императрица сидит на междугородних телефонах ничуть не меньше малолетних европейских принцев и принцесс!

Глава 6. Логово попаданцев

Глава 6. Логово попаданцев

- А хочешь я тебе настроение испорчу надолго? – спросила Лиза на следующее утро, появившись чуть свет возле моей постели.

- Не-а! А что произошло?

- Сегодня приезжает из отпуска твоя воспитательница мисс Юлия Браун. Судя по нашему прошлому миру, она являлась одной из виновница твоей гибели. Потому что заставляла тебя простуженную осуществлять ежедневные прогулки в сильный ветер и мороз.

А я как-то упустила из виду, что у меня должна быть воспитательница, как у несовершеннолетней! Прощай теперь вольница! Я то знала от сестрицы Ольги, что главной по моему воспитанию и обучению является камер-фрейлина Юлия Баранова, в девичестве Адлерберг, но та даже ни разу ко мне не заявилась, обхаживает ныне императрицу. А вот о воспитательнице слышу впервые. Правда доктор Егоров обмолвился как-то, что настоящая Адини почти не разговаривала по-русски, потому что у нее все няни и воспитатели были англичанки.

Крутой разговор с мисс Браун состоялся чуть позже. В присутствии одной лишь Елизаветы Карамзиной, которая отошла тихонько в угол и не отсвечивала. Мне стыдно за этот разговор, поэтому не хочу о нём вспоминать, ограничусь только кратким его изложением. Сначала мисс пыталась мною командовать, но напоролась на мою нецензурную (насколько позволяли возможности английского языка) лексику. Пыталась подавить меня своим восклицанием: «Вы ведете себя так, как не подобает вести настоящей юной леди!» Однако, видя мою невозмутимость и наглый взгляд, расплакалась и готова была стать передо мной на колени. Я усадила англичанку в кресло, дала воды. Она немного успокоилась, поэтому дальше мы разговаривали в более спокойном тоне.

Выяснялось, что мисс Браун очень боится моей жалобы на неё августейшим родителям и потери места воспитательницы. А у неё сейчас очень сложный период: больная мать, душевнобольной брат и всякие неприятности по мелочам. Пришли к итоговому решению: всё внешне оставляем так, как было, она меня не трогает, а я – её. Она имеет право давать мне советы, но я имею право их выполнять по своему усмотрению.

Взяла мисс Браун за руку и сказала Елизавете:

- Разбей! В знак серьёзности нашего уговора! И смотри – никому ни слова об услышанном здесь.

А после такого нелёгкого разговора я попросила Лизу организовать нашу поездку в Гатчину к инженеру Пылину. Позвонить туда, договориться, а также заказать в дворцовом гараже мотокарету. Хотела поехать только вдвоём с Лизой, но мисс Браун убедила меня и её тоже взять с собой. Так это будет внешне выглядеть как прогулка на автомобиле с воспитательницей, а иначе будет много вопросов потом ко мне.

Уже через двадцать минут мы ехали в сторону Гатчины. Подъехали к территории, окруженной высоким глухим забором. Нас встретил какой-то мужчина в зеленой рабочей спецовке и махнул шофёру ехать к большим, тоже глухим, воротам, которые тут же ( автоматически что ли) распахнулись, а потом, когда мы въехали во двор, так же сами закрылись. Мы подъехали к крыльцу особняка, где нас дожидался симпатичный белокурый юноша лет восемнадцати тоже в зеленом комбинезоне.

- Здравствуйте! Добро пожаловать в наш техноцентр! У Ивана Ивановича Пылина возникли срочные дела, он подойдёт попозже, а пока поручил мне заняться вами, сопровождать по территории. Меня зовут инженер Маринов Сергей Петрович.

От Сергея не ускользнуло выражение моего лица и недовольство. «Инженер, - чуть ли не вслух хмыкнула я, - он хоть гимназию окончил?»

- Лизонька! - обратился он к фрейлине, мне показалось, что они давно и близко знакомы, - проведите мадемуазель (указал на Браун) в гостевой флигель, а потом возвращайтесь к нам.

Когда дамы ушли, Сергей Петрович сказал мне:

- И не надо корчить такую рожицу, «Ваше Императорское Высочество», - это было сказано с иронией, издёвкой и, кажется, с насмешкой. – Мы то знаем, что ты такая же попаданка, как и мы все тут, в нашем техноцентре. У нас непопаданцам в технологические корпуса вход закрыт, вот почему я и попросил Лизу отвести мадемуазель в гостевой флигель. А то что я очень молод абсолютно ничего не значит! Ты ведь тоже на самом деле не такая уж юная, как выглядишь. Я читал отчет о тебе. А у нас тут есть талантливые ученые и выдающиеся инженеры и помоложе меня! Сегодня познакомлю тебя с Виктором Владимировичем Якутиным. Ему сейчас здесь всего восемь лет! А в том мире ему было 62 года в 2062 году! Там он был выдающимся ученым-программистом в наукомегаполисе Сколково. А здесь попал в маленького тощего больного мальчика шести лет, единственного сына нищей прачки. Мы подобрали его, выходили. За два года вытащили его мать в купчихи, купили добротный дом и магазин. Мать до сих пор думает, что мы подобрали мальчика и платим ему большие деньги потому, что он умеет хорошо считать на счетах, проверяет тут у нас бухгалтерские книги. Вроде бы у ребенка большой талант к математике. Да и писать он научился очень быстро.

Сергей Петрович повел меня в особняк, мы долго шли по длинным коридорам и лестницам, пока не пришли