то же время расчетливыми. Он многое повидал за свои двадцать девять лет.

Затем я снова посмотрела на Николая, чувствуя странное напряжение в своем нутре из-за того, что в ближайшем будущем я выйду за него замуж. Очень близком будущем, если мой отец захочет.

Его короткие темные волосы были небрежно растрепаны, как будто он провел по ним руками, и ему было все равно, как это выглядит. Я чувствовала, что ему, вероятно, на многое наплевать.

Например, на людей.

У него были такие же голубые глаза, как у Дмитрия, и ухмылка на лице, когда он уставился в камеру, словно желая, чтобы тот, кто стоял перед ними, сделал снимок.

Мое сердце заколотилось, горло сжалось, а во рту пересохло, чем дольше я смотрела на него. Я никогда не разговаривала с ним, никогда не видела лично, но чувствовала такое сильное смятение только из-за одной фотографии. По сути, я впервые увидела его в каком-либо обличье. Я не должна находить такого мужчину привлекательным, но ничего не могла с собой поделать.

Что я буду чувствовать, когда окажусь с ним в одной комнате… наедине с ним?

Этого было достаточно, чтобы страх охватил меня с новой силой.

Я открыла другую статью, все глубже и глубже погружаясь во все, что могла найти об одном из наследников Петровых Братвы.

У него была младшая сестра — моя ровесница — по имени Татьяна. И, как ни странно, я не могла найти ни одного четкого ее изображения, словно она была скрыта от посторонних глаз.

Последняя статья, на которую я кликнула, заставила мое сердце забиться в неровном ритме, когда я прочитала о том, что Николай попал в дорожный инцидент, где, по слухам, вырвал палец и ногти на ноге человеку за то, что тот подрезал его в пробке.

Стук в дверь моей спальни напугал меня, я захлопнула ноутбук и засунула его под подушку, как раз в тот момент, когда дверь открылась и внутрь вошла мама.

По раздраженному выражению ее лица и по тому, как быстро она двигалась, я поняла, что она нервничает из-за чего-то, что привело ее в мою комнату.

— Все в порядке, mamma?

Ничего не ответив, она тут же направилась к моему шкафу и начала рыться в висящих там платьях. Я услышала, как она пробормотала себе под нос:

— Это не подойдет.

Я встала и сцепила руки, но с каждой секундой меня все больше тревожило происходящее.

— Mamma?

Она остановилась, словно мой голос пробился сквозь туман ее мыслей. Она повернулась ко мне лицом, и я почувствовала, как опускаются мои брови, когда я заглянула ей в глаза.

— Что происходит? С Клаудией все в порядке? Джио…

Она снова взмахнула рукой, как бы отмахиваясь от моего беспокойства.

— Нет, твои брат и сестра в порядке. Все в порядке. Просто планы… немного изменились.

Во мне зашевелилось смятение, сопровождаемое изрядной дозой опасений.

— Как изменились?

Как будто в моей жизни и так не было бардака.

— Твой отец только что разговаривал по телефону с Петровым.

Сердце опустилось в живот, и я почувствовала подкатывающую тошноту. Хуже, чем быть связанной с мужчиной, которого я не любила и которого не видела ни разу в жизни, может быть только то, что он отменит помолвку. Это стало бы позором для моего отца, для всей нашей семьи. Меня сочли бы испорченной, никчемной… недостаточно хорошей для того, чтобы моя семья даже продала меня.

И я буду единственной причиной всего этого, даже если бы не имела к этому никакого отношения, даже если бы не могла никого обидеть, кроме того, что просто дышала.

— Хорошо, — медленно произнесла я. — Что это значит?

Я заметила напряжение в ее глазах.

— Твой отец нанял тебе личного охранника до свадьбы, а потом… — она огляделась по сторонам и снова посмотрела на мой шкаф. — И планы поменялись.

Мой пульс участился, и я переступила с ноги на ногу. Меня не удивила охрана. За нами всегда следовали солдаты, которые следили за семьей Бьянки, когда бы мы ни покидали дом, учитывая, кем был мой отец. У Марко Бьянки было много врагов, людей, которые готовы были убить нас, чтобы добраться до него.

Но у меня лично их никогда не было. Это означало, что либо существовали угрозы, о которых я не знала, но которые были слишком близки к нам, либо мой отец — или мой будущий муж — боялся, что со мной что-то случится… или что я сбегу.

Не то чтобы последнее могло когда-нибудь случиться. За мной слишком пристально следили, и, по правде говоря, я слишком боялась, чтобы даже попытаться уйти. У меня не было ни денег, ни чего-либо ценного. Что мне оставалось делать — жить под мостом, выпрашивая мелочь, чтобы поесть? Я бы никогда не выжила, если бы не мужчины, которые использовали бы и издевались надо мной так же, как и люди из мира мафии.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что ситуация изменилась?

Обычно я не настаивала, но слова вырвались из меня раньше, чем я успела их остановить.

Не ответив мне, она развернулась и начала отодвигать вешалки в сторону, осматривая каждое платье.

— Это не подойдет. Совсем нет, — она снова повернулась ко мне лицом. — Нам нужно пойти за платьем завтра, — она кивнула. — И мы пообедаем с Марией и ее дочерью. Надо выглядеть на все сто, — она говорила как будто сама с собой.

С каждой секундой я все больше волновалась, в горле образовался ком, когда я подумала обо всем, что могло пойти не так… даже больше, чем уже было.

— Неужели все отменили? — я прошептала это последнее слово, сохраняя надежду, но в то же время чувствуя всплеск страха. Я не хотела этого брака по расчету, но в то же время, если Николай Петров по какой-то причине отменит свадьбу, страдать от этого буду я. Вся тяжесть отцовского гнева обрушится на мои плечи, потому что я достаточно «хороша».

— Дмитрий Петров позвонил твоему отцу сегодня днем и сказал, что хочет перенести помолвку и свадьбу.

Я тяжело сглотнула, не зная, как к этому отнестись. Я не знала, когда будет свадьба, мне сказали только, что она состоится. Почему-то я думала, что пройдет еще много времени, прежде чем все будет готово. Свадьбы занимают много времени, верно? Верно?

Похоже, я ошибалась.

— Николай и Дмитрий Петровы прилетают в эти выходные. Мы будем ужинать здесь, — мама разгладила руками свое идеально отглаженное платье. — Они хотят лично обсудить точную дату свадьбы, и