class="p">Только через два часа белая «семёрка» подкатила к дому друга на окраине города. Кузнецовы жили в новенькой пятиэтажке, в небольшой однокомнатной квартире, расположенной на первом этаже. Квартиру они купили совсем недавно, месяца три назад. С тех пор, как отметили новоселье, Субботин больше у друга и не появлялся.

Григорий работал машинистом электровоза. Зарабатывал он неплохо, гонял на небольшой корейской машине «Дэу Матиз», но оплатить полностью квартиру возможностей не хватило, пришлось залезть в ипотечный кредит. Тем не менее, большая часть денег была внесена, и кредит был необременительным. Потому и радость на их недавнем новосельи была неподдельной, естественной.

Кое-как протиснув свою машину между почерневшими от городской копоти и мартовского солнца сугробами, мусорными баками и другими машинами, Егор припарковался у дома, взял пакет с вином, букет жёлтых роз, захлопнул дверцу и направился к подъезду.

– Нет, ну ты глянь на него, – фраер с цветами! – громко приветствовал друга Григорий, открыв дверь квартиры. – Мать, иди сюда, тут тебе от меня ещё цветы принесли!

Из комнаты вышла Галина, полная, хоть и молодая ещё женщина. Друзья обменялись крепкими рукопожатиями и обнялись.

– Егор, ну, слава богу, – приветливо произнесла она, – а мы тебя уже потеряли. – Галя радостно улыбалась и сияла раскрасневшимися щеками. В школьные годы она была, да и осталась, единственным другом-женщиной у Егора: они и сидели за одной партой, несмотря на то, что дружила она с Григорием.

– Привет-привет, ребята! Галка, поздравляю тебя с праздником, – сказал Егор и обнял подругу. – Иди, моя хорошая, расцелуемся, – счастливо улыбался он, обрадованный тем, что приехал туда, где его ждут, всегда, в любое время года и в любое время суток. Григорий с Галиной были той отдушиной, теми людьми, с которыми не надо было оглядываться – как сказать, что сказать, когда прийти и с кем.

– Спасибо, Егор! Раздевайся, проходи, а то мы уже сели, не дождались тебя.

– О, Жорик, здорово. – Из комнаты вышел Иван, высокий, под два метра ростом, их третий друг. Он протянул другу руку, спокойно поздоровался.

– Привет, Ванёк, – сказал Егор. – Как ты? Растёшь? Смотрю, выфрантился, в галстучке, всё чин-чинарём!

Иван улыбнулся: он всегда либо улыбался, либо матерился.

– Да куда уж расти, и так косяки сшибаю хожу…

– Ну, допустим, сшибать всё на свете ты мастер, скажи, Егор? – улыбался Григорий. – То споткнётся, то грохнется, то палец себе просверлит, то ещё что! Да?

– Да уж, такая способность у Ванька есть, не отнимешь, – поддержал Егор. – Да я имел в виду рост, так сказать – по карьерной лестнице.

– О-о, тут ты не ошибся, – воскликнул Григорий. – Если Ванёк не начальник, то и свинья не красавица.

Иван несколько сконфуженно улыбался, переминаясь с ноги на ногу, но ничего не говорил.

– Ладно, хватит вам, – вступилась Галина и скомандовала – идёмте за стол, стынет всё.

Компания прошла в небольшой квадратный зал. У окна, за столом, накрытым ослепительно белой с красными кистями скатертью, сидела Валентина, крупная, подстать мужу, женщина. «Чуда не случилось» – отчего-то подумал Субботин, вспомнив, уже в который раз за день, ту, которая засела в его мечтах.

– Валя, привет. С праздником тебя, – негромко сказал он, подумав, что упустил её из виду: не взял цветов для неё.

– Привет, Егор, – с лёгкой, ироничной улыбкой ответила она.

Егор всегда чувствовал, что она считала его неудачником: жены нет, детей нет, работа с копеечной зарплатой, да и Иван был такого же мнения. Но разубеждать их Егор никогда не стремился – чего понапрасну копья ломать? У них своя колокольня, у него – своя.

– Давай, корефан, садись сюда, – пригласил друга Григорий, показывая на стул рядом с ним. – Мать, обслужи друга!

– С удовольствием! – улыбнулась Галина, вильнув крупными бёдрами.

Григорий заметил, шутливо заругался:

– Я тебе про тарелку со стопкой говорю, а ты о чём подумала?! Вот, шалава!

– Вот так всегда, только обнадёжит и тут же обломает, – смеялась она, доставая из новенького шкафа посуду для Егора.

Егор сел, огляделся. За каких-то три месяца квартира была почти полностью упакована, включая бар-глобус и большую плазменную панель. Было бы совсем уютно, если б со стены не смотрел на них с китайской картины большой оскалившийся тигр, нарисованный топорно, грубо. Но, искусствоведов здесь не было, потому картину, подаренную им на новоселье Иваном с Валентиной, Григорий повесил на самое видное место. На то он и хозяин.

– Ну, мужчины, – сказала Галя, наконец, сама присаживаясь за стол напротив мужа, – где тост?

– Давай, Ванёк, – предложил Григорий, – ты начальник, тебе и карты в руки.

– Что, я не ошибся? – заинтересовался Егор. – Ну-ка, Иван, колись!

– Да ну, чё там…, – замялся было он. – Ну, назначили меня на должность машиниста-инструктора, – друзья переглянулись, заулыбались. А Иван продолжал: – Теперь обучаю молодых машинистов-балбесов, на каком перегоне какую скорость держать, да как самописец обвести вокруг пальца…

– Хоррроший тост, – не выдержала Галина. – Просто замечательный! Давай-ка, Валюха, вздрогнем, ну их со своими самописцами, – пошутила она.

Играла музыка. Компания друзей выпивала, немного потанцевали. Григорий с Егором станцевали «шейк», в той манере, за которую их в былые времена директор школы выгонял с праздничных вечеров. Павленко не танцевал. Он и в юности был степенным пацаном, хотя и психоватым, взрывным.

– Пацаны, а давайте нашу сбацаем, для девчонок! – вдруг предложил Субботин, утирая потный лоб, когда они курили в кухне, открыв форточку.

– Не вопрос, – поддержал его Григорий и крикнул: – Девчонки, идите сюда, мы вам сюрприз приготовили!

Галя с Валентиной появились в дверях со стопками в руках.

– Во, это по-нашему! – воскликнул хозяин. – Девчонки, та-ак! Мужики, – не унимался Григорий, – запе-е-вай! Три-четыре…

Хор «мальчиков» прямо на кухне запел:

Зелёною весной

Под старою сосной

С любимою Ванюша прощается.

Кольчугой он звенит,

И нежно говорит:

Не плачь, не плачь, Маруся, красавица…

И Галина, и Валентина уже не в первый раз слышали эту песню в исполнении их мужского трио, но каждый раз встречали её аплодисментами: знали, как легко можно доставить мужьям удовольствие. А мужчины были довольны и горды собой: хлопают и целуют, значит, совсем неплохо они поют…

Уже заполночь, когда Павленко уехали, а Галина мыла в кухне посуду, Георгий с Григорием вышли на улицу: покурить, да посмотреть, на месте ли машина. Егор в праздники позволял себе побаловаться сигаретами. Дома у него лежала и трубка, и табак был припасён, так, на всякий случай и на плохое настроение.

Было довольно тепло, вечером выпал снежок, припорошивший тропинки и машины, и в свете уличных фонарей окружающий мир казался не таким уж серым и безрадостным. Это завтра, когда белый снежок